Старуха непечатно выругалась.
— Ага. На смерть он его отправил. Почти что. Кабы у Леши не проснулись дары наследника, лежать бы ему на кладбище рядом с дедом. Только он думает все на тебя. А на самом деле убрать должны были вас обоих. Вам повезло, живучие оказались. Что один, что другой…
Вот теперь складывалось. Значит, не Володя тогда подложил ту куклу. Первым должны были устранить Лешу, но именно Володя-младший, выходит, спас брата, сам того не зная. А сейчас, когда основная ветвь Оболенских ослабела, дядюшка решил нанести окончательный удар?
«О чем я и говорила», — усмехнулась Тьма. — «Ты просто не туда смотрел».
А раньше предупредить было никак?!
— Значит, Долгорукие, — выдохнул я.
Прима кивнула.
— Долгорукие. Как пить дать приберут наше добро к рукам, еще и фамилию заберут. Уверена, Лариска со временем от мужа попытается избавиться. А там перевести основное добро в их фонды — дело техники. А я все гадала, зачем к тебе тогда, еще на остров, приезжал Федя Долгоруков. Полагаю, я знаю, за какие ниточки можно дернуть.
Глава 23
Открывшаяся правда шарахнула меня словно обухом по голове. Я сидел напротив Друзиллы, мрачно уставившись на мраморный узор стола.
— Черт, мне ведь это даже в голову не приходило… Насчет дяди. Я даже толком не знал, кто он такой и чем занимается…
Здесь я действительно прокололся. Уделял внимание пониманию мира, порядкам, изучению даров и Ордену, будь он трижды неладен. Но не успел как следует изучить все раскидистое дерево рода Оболенских. Род был настолько древним и так разросся, что я, признаюсь, просто не видел смысла всех запоминать. Особенно с учетом того, что мне прочили будущее в Ордене.
— С тебя спросу нет, — неожиданно смягчилась Друзилла. — Ты же у нас с амнезией. Точнее, сохранил память о старом мире, а о новом успел получить весьма дозированную информацию. Так что беда не в тебе — не мог ты знать всех наших семейных перипетий. Это я, старая дура, недоглядела…
Мне казалось, Прима искренне раскаивалась. Видимо, смогла сохранить привязанность к роду, хотя и выглядела циничной старой стервой. Все же своих детей у нее не было и не могло быть, и она, пусть и издалека, наблюдала за потомством своего брата. Только, видимо, интриги Темного ордена настолько ее захватили, что Друзилла проглядела угрозу для семьи.
Я подался вперед, отодвинув тарелки.
— Мой вопрос прозвучит по-дурацки, но все же хочу кое-что понять, почтеннейшая.
— Говори, — вздохнула старуха.
— У нас на носу изменение всего мира, о чем говорите и вы, и Тьма, и вся ваша немногочисленная секта истинно верующих.
— За словами бы следил, юноша.
— Я для красного словца, прошу пардону. Так вот, какое имеет значение то, что сейчас пытается устроить княжий брат Владимир Николаевич со своей супругой Долгорукой, если… если все это совсем скоро изменится?
Друзилла зло усмехнулась.
— А как ты видишь эти перемены, Володя? Думаешь, когда жатва закончится и ты передашь силу Темной княгине, то она щелкнет пальчиками — и все, в один миг на солнечном небе расцветет радуга, установится вечное лето, исчезнут хвори и люди резко станут друг другу братьями?
Я озадаченно поскреб затылок.
— Ну, не так, конечно… Но мне казалось, Тьма сможет довольно быстро все упорядочить.
— Мир большой, Володя. Мгновенно не выйдет. Упорядочивание — это установление порядка. А порядок — дело последовательное. Но беспокоит меня не это. Знаю, что ты выторговал жизнь и место в новом мире для нашей семьи, — Друзилла подняла на меня покрасневшие от вечной сухости глаза. — Благородный поступок, особенно если учесть, что Оболенские тебе на самом деле не родня. Не ожидала от тебя, признаюсь. Но чтобы те, за кого ты попросил, получили будущее в новом мире, они сперва должны войти в него живыми, понимаешь?
Не поспоришь. Я кивнул.
— Значит, вы думаете, что эта интрига вышла на итоговый виток? Что дальше — только уничтожение прямой ветви?
— Уверена, — отозвалась Друзилла. — Момент для удара идеальный. Мой брат мертв, Леша слишком молод, хотя и старается помочь… Тебя забрали в Орден, хотя на тебя, признаться, никто особенно и не рассчитывал. Так что моему племяннику Андрею придется тащить все на себе.
— Князь тверже, чем вы думаете.
— И железо можно сломать, Володя. Или согнуть. Слабость твоего отца — уж прости, что так называю, привычка — в том, что он способен по-настоящему любить. Семья для него на первом месте. Всегда была и всегда будет. Враг, если он не полный идиот, непременно этим воспользуется. Ты потерян для рода, наследником остается только Лешенька. Если с ним что-нибудь случится…