Мои ноги мгновенно окрепли, отпружинили — всего одного прыжка хватило, чтобы оказаться перед Примой. Ее усталые темные глаза расширились, Друзилла попыталась сотворить защитное заклинание, но было поздно. Клинок пробил корсет ее платья и вошел в плоть.
— Ах ты…
— Предателю — смерть предателя, — вырвалось у меня.
Я отпустил клинок и обхватил ее обеими руками. И в этот момент невероятно яркая вспышка ослепила меня.
Я увидел дворец Оболенских на Литейном, но еще в его прежнем великолепии, до пожара. Зала, служившая приемной для гостей, была украшена цветами и гирляндами. Богатеи — женщины, мужчины и молодежь в старомодных платьях медленно проплывали мимо увешанных зеркалами и картинами стен, держа в руках бокалы с шампанским.
В углу стоял роскошный многоэтажный торт, украшенный розовыми фигурками. Я приметил большую цифру «16» и имя «Мария».
Мне показалось, из соседних комнат донеслись крики и обескураженные возгласы. Люди удивленно крутили головами, и перья на шляпках дам закачались от созданного ветра.
Внезапно двери залы распахнулись, и внутрь вбежала зареванная девушка — полураздетая, словно нечто ужасное заставило ее выбежать из своего будуара. Розовые ленты шнуровки ее платья летели за ней, а многорядные юбки метались, как крылья раненой птицы.
Девица показалась мне знакомой, я точно где-то ее видел.
Все гости застыли, и вбежавший вслед за девушкой лакей не смел подойти к ней ближе.
— О боже, — пронеслось по толпе.
— Печать…
— У нее метка Тьмы…
— Мария Валериановна…
Девица, казалось, не сразу осознала, что выбежала именно к гостям. Вероятно, от слез и отчаяния она совсем ничего не понимала. А когда поняла, что гости видели ее позор…
Такого крика я не слышал никогда — стекла и зеркала задрожали, люди попадали с ног, держась за уши. Взметнулись в воздух цветочные лепестки, словно в зале бушевал ураган. Несчастный лакей, казалось, рухнул замертво. Девушка продолжала кричать…
А когда остановилась, больше никто не шевелился.
Она обернулась на звук шагов за спиной.
— Ни… Николенька?
— Ты понимаешь, что наделала? — парень лет двадцати в летнем парадном костюме схватил девушку за плечи.
— Я… Я не хотела… Она… Она проявилась так внезапно. Я испугалась…
— Я пошлю за дисциплинарием, Маша.
— Но Николенька… А отец… А помолвка?
— С ума сошла? — парень снова тряхнул ее за плечи. — Какая к черту помолвка? Ты людей убила! В нашем доме! Молись, чтобы все обошлось и тебя просто забрали в Орден! Если повезет, станешь темной сестрой, и этот инцидент замнут. Но отныне и думать забудь о мирской жизни…
Я с трудом оторвал руки от Друзиллы. Щупальца Тьмы уже высасывали из нее силу, и старуха слабела на глазах, превращаясь в маленькую легкую сморщенную женщину с кожей тонкой, словно пергамент.
Видение. Видение из прошлого. Видимо, я мимоходом выпил какого-то мощного ясновидящего и теперь мог считывать информацию от людей. Значит, это видение было про Друзиллу. Точнее, о том, почему она попала в Орден.
Внезапно старух распахнула глаза и хрипло засмеялась.
— Думаешь, перехитрил меня? — сипло сказала она. — Черта с два, щенок. Ты не знаешь, как передать силу. Не знаешь ритуала… Это смогу сделать только я…
— Не только, — вмешался Юстиний. — Есть еще один годный ритуалист. И среди жертв я его не видел.
— Заткнись, — плюнула Друзилла, но тут же содрогнулась. Сила ее покидала. — Я подстраховалась, маленький ты ублюдок. Без меня у тебя ничего не выйдет…
Еще мгновение — и все было кончено. Я опустил старуху на пол и обернулся к Юстинию.
— У вас будут возражения относительно кандидатуры сестры Юлии?
Артефактор решительно мотнул головой.
— Никаких, господин. К тому же она теперь наш единственный вариант.
Я не уставал поражаться невозмутимости этого человека. Только что у него на глазах случилась такая бойня, да и я избавился от его старой сообщницы — а ему хоть бы хны.
— Тогда вернемся к тому, что она только что сказала. Что за ритуалист?
Отец Юстиний позволил себе легкую улыбку.
— Отец Кассий, господин. Уже известный вам отец Кассий. Полагаю, Друзилла с самого начала хотела запереть его, чтобы выведать секреты его мастерства и создать необходимый ритуал для передачи силы. Если кто и мог помочь ей с этим, то лишь Кассий.