Я сконцентрировал немного силы в ладони и шарахнул в дверь. Слишком сильно — та разлетелась в щепки. Да уж, надо как-то сбавить обороты, иначе я здесь все разнесу. Тело более-менее адаптировалось к тому, чтобы вмещать в себе столько энергии, но вот голова и руки привыкли колдовать по-старому.
Никто не закричал и не бросился наутек. Мне даже сперва показалось, что внутри никого не было. Да и комната выглядела заброшенной, словно здесь на самом деле никто не жил.
А потом я увидел Юлию — девушка была погружена не просто в сон, а в подобие анабиоза. Я читал о таком приеме в одной из книг. Изначально его придумали, чтобы дотянуть умирающих до помощи лекарей. Заклинание максимально замедляло жизненные процессы и поддерживало жизнь на минимальном уровне.
Юстиний держался позади. Я подошел ближе и провел рукой по щеке девушки. Сейчас, в этом полумраке, она и правда казалась спящей красавицей.
— Собирайся, дорогая, — улыбнулся я, когда Юлия открыла глаза. — Мы едем на бал.
Глава 26
— Зачем ты взял меня с собой?
Юлия рассеянно глядела на уличные огни в окно автомобиля. Я велел ей сесть на переднем пассажирском, а отец Юстиний расположился на заднем сидении роскошного служебного орденского седана. На понтах, как я уже не раз замечал, здесь не экономили, и сейчас это было мне лишь на руку. Лакеи Долгоруковых и не подумают разворачивать такой автомобиль.
Ибо на балу, помимо жатвы, я также собирался устроить небольшое представление. Но в отличие от собрания Ордена, здесь мне предстояло импровизировать.
— Мне нужна твоя помощь, — отозвался я, поглядывая в боковое зеркало и перестраиваясь в крайний левый ряд для поворота. — Лишних глаз, ушей и рук не бывает.
Вопреки моим опасениям, приворотное заклятие с нее не спало. Одной проблемой меньше — не пришлось уговаривать Юлию мне помогать. Впрочем, были у этого обстоятельства и свои неудобства: например, девица сперва подумала, что я действительно поведу ее на бал как свою даму и буду с ней пляски танцевать.
Пока я переводил дух и позволял организму структурировать отобранную силу, Юлия даже умудрилась откопать в гардеробе Друзиллы роскошное черное платье, которое иначе как царским я назвать не мог. Причем в покоях старухи этот туалет был на видном месте, словно она приготовила его для сегодняшнего вечера. Обстоятельства, конечно, изменились, но не пропадать же добру.
Поэтому когда девушка предстала передо мной в длинном платье из черного шелка, я, признаюсь, сперва растерялся. Мне все же была нужна боевая подруга, а не наряженная дама. Пусть и величественная.
— Но когда все закончится, с тебя танец, — улыбнулась Юлия.
Я приподнял брови, но решил воздержаться от комментариев. Просто кивнул.
— Договорились.
К слову девушка и правда выглядела сногсшибательно. Уж не знаю, как она умудрилась все это организовать — быть может, подсуетился вездесущий Дионисий, но платье Друзиллы приладили ей точно по фигуре, нашли в шкатулке старухи баснословной ценности бриллианты и даже убрали сверкающими нитями прическу девушки. Словом, мы рисковали стать самой яркой, пусть и весьма готичной, парочкой на этом балу.
Я свернул с Литейного на Фурштатскую и остановился напротив двухэтажного особняка в бело-розовой цветовой гамме.
— Приехали.
Заеятно, что для бала Долгоруковы выбрали именно это место. Изящный двухэтажный особняк действительно некогда принадлежал княгине Варваре Долгоруковой. Несмотря на то что за домом закрепилась фамилия первой хозяйки, она продала недвижимость уже через три года после постройки, и, более того, сама княгиня в этом особняке никогда и не жила.
За свою многолетнюю историю дом сменил нескольких владельцев. В разное время собственниками здания были князья Борис Голицын и Александр Шаховской, граф Нессельроде. После Реставрации Долгоруковы занялись приведением дел в порядок и решили выкупить резиденцию. Так что в итоге особняк вернулся в руки рода, который его строил. Весьма символично, учитывая, что Долгоруковы наверняка предвкушали свое возвышение.
Отец Юстиний вышел первым, предоставив мне право открыть дверь даме. Я помог Юлии выйти и предложил ей руку. Девушка с легкой улыбкой вложила в мои пальцы свои, затянутые шелком перчатки.
Дежурившие у входа слуги уже заметили нашу процессию. У тех, кто был помоложе, лица перекосились от удивления — до сих пор было не принято приезжать на балы в трауре, и эти молодчики явно не привыкли видеть на мероприятиях колдунов. Я подвел к ним Юлию, достал из кармана прихваченную брошь с эмблемой Ордена и молча вложил в руку одному из них.