Они не посмели что-либо возразить. Даже не попросили показать приглашения. Быть может, еще и потому, что я применил немного дара Друзиллы.
— Прошу вас, господа, — двери перед нами распахнулись, и мы оказались в небольшом холле перед парадной лестницей.
Бал уже начался, так что в холле было пусто — мы специально приехали на два часа позже. Зная, что многие предпочитали опаздывать на полчаса-час, я решил, что не стоило сталкиваться с гостями вне бальной залы. Пусть мое появление будет сюрпризом.
Юлия сбросила черное меховое манто на руки подоспевшему лакею, и я невольно залюбовался изящной линией ее плеч в этом платье. На шее искрилось бриллиантовое ожерелье, украшенные крупными камнями серьги позвякивали при каждом резком повороте головы. Зря она прятала такую красоту под пуританскими одеждами. Светский лоск определенно был ей к лицу, как и черный цвет.
Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где уже вовсю гремела музыка, я почему-то почувствовал себя князем. Настоящим. Когда сила наполняла меня там, в зале Ордена, я не осознавал своего могущества. Когда от моей руки падали Примогены, я не понимал и не мог оценить этого. Но именно сейчас, когда я шел не просто добирать нужные дары для Тьмы, но и вершить собственное маленькое правосудие, я по-настоящему почувствовал вкус власти.
«Значит, я в тебе не ошиблась», — шепнула Тьма.
Довольно странно, что сейчас, фактически, на последнем этапе Сила давала мне много свободы. Я сам решил заменить Друзиллу на Юлию, и она это позволила. Я выбрал бал у Долгоруковых, чтобы убить двух зайцев одновременно и оказать услугу семье Оболенских. И снова Тьма не сказала ни слова. Сила словно затаилась и с любопытством наблюдала за тем, как я действую самостоятельно.
Наверху царило оживление. Просторный холл заполнили отдыхающие от танцев люди. Еще не объявили ужин, поэтому гости перебивались только шампанским в высоких хрустальных фужерах. Дамы постарше расположились на стульях и диванчиках вдоль стен, обмахиваясь причудливо украшенными веерами. Через распахнутые двери бального зала можно было рассмотреть кружащиеся в вальсе пары. В комнате по другую руку от лестницы устроили игральный зал для тех, кто не желал танцевать — скорее всего, играли в традиционный для балов вист.
Наше появление не осталось незамеченным. Разряженные аристократы в холле застыли, когда мы с Юлией поднялись. Юстиний следовал за нами тенью, выбрав быть нашим безмолвным слугой.
— Прошу прощения, господа, — к нам подоспел распорядитель бала, встревоженный явлением незваных гостей, — но у меня нет вашей карточки. Боюсь, вас нет в списках приглашенных…
— Замолчи, — велел я, и распорядитель захлопнул рот так быстро, что у него клацнула челюсть. Я обвел глазами столпившихся в холле людей. — Все идите в зал.
Дар Друзиллы, многократно усиленный собранной силой, работал великолепно. Кто-то попытался сопротивляться, у кого-то сработали защитные артефакты, но этого было недостаточно, чтобы сопротивляться приказу. Они лишь застыли на несколько мгновений, словно в нерешительности, но затем проследовали в бальный зал.
Юлия шла слева от меня, а в правой руке я на всякий случай сконцентрировал немного силы — вдруг кому-нибудь взбредет в голову попытаться нас выставить. На поясе у меня висел кинжал Северины, но я не спешил пускать его в ход.
Я был здесь не за этим.
Первые несколько секунд люди не поняли, что произошло. Парочки продолжали вальсировать, оркестр играл, а хозяева праздника — Владимир Николаевич Оболенский, мой «дядюшка» и его супруга Лариса Петровна из рода Долгоруковых — продолжали безмятежно вести светскую беседу с приглашенным цесаревичем…
Но вот сфальшивила скрипка, вот кто-то споткнулся в танце… Волшебство момента рассыпалось под гнетом Тьмы, которую я принес с собой.
— Всем оставаться на местах, — прогремел мой голос над залом. Пришлось потрудиться, чтобы дар охватил всех присутствовавших, но эффект был потрясающий. Люди застыли, словно статисты перед художником, нервно вращая глазами и не понимая, что происходит.
Я отпустил руку Юлии и вышел вперед, через центр зала, и направился прямиком к хозяевам.
— Мое имя брат Элевтерий, — представился я. — Но вы знаете меня как Владимира Андреевича Оболенского. Я здесь затем, чтобы разоблачить заговор, который мой дядя организовал против моего отца, князя Оболенского. Я делаю это здесь, публично, дабы все слышали и видели то, что случится дальше.
Теперь я вспомнил этого человека. Видел на фотографиях в гостиной. Он был похож на князя, но моложе на несколько лет. Пожалуй, посимпатичнее — черты лица более мужественные, такие часто нравятся женщинам. Лет сорока, хорошо сложен и в отличной форме. Такой же широкоплечий и рослый, как все Оболенские. Тщательно уложенные темно-русые волосы на висках были тронуты сединой. Стильный костюм глубокого синего цвета и перевязь с орденом подчеркивали статус хозяина бала.