— Должен поблагодарить вас за столь эффектное представление, Владимир Андреевич, — улыбнулся Лазарь. Он остановился в примерно пяти метрах от меня. — Игра была веселой.
— Я с вами не играл.
— Ой ли? Я даровал вам крайне насыщенную жизнь и возможность почувствовать себя героем. Даже сейчас вы пытаетесь вершить справедливость, отыскав в своей прогнившей душе лучик света. Вы защищаете семью, и это достойно восхищения. Одна беда — почему-то вы всегда становитесь у нас на пути в самый неподходящий момент. Признаюсь, это начинает раздражать.
Я выдавил из себя слабую улыбку.
— Могу ответить тем же. Мне тоже надоело с вами сталкиваться.
— Что ж, тогда мы, вероятно, придем к пониманию, — отозвался Лазарь. — У вас свои цели, у меня — свои, и, к счастью, в данный момент они не пересекаются. Забирайте тех, кто вам нужен, а мне оставьте цесаревича. В конце концов, все это, — он медленно повернулся вокруг своей оси, — было подготовлено для того, чтобы я смог заполучить наследника.
Я покосился на Алексея Констаниновича.
— Ну что, теперь у вас чуть больше оснований мне верить? — процедил я.
— Пожалуй.
— Забирайте дядю и Долгоруковых, — распорядился Лазарь. — Они свое дело сделали. Оставьте мне то, что мне причитается — и разойдемся миром.
«Соглашайся», — подсказывала Тьма. — «Он тебе не враг. Больше нет».
Юлия бросила на меня короткий взгляд.
— Ни за что.
— Даже не…
Я не успел ее остановить. Как перед началом битвы — напряженное ожидание, у кого первым сдадут нервы, кто первым выстрелит… И девушка, дура такая, не смогла сдержаться.
Она мгновенно превратилась в темный вихрь — даже мои глаза с трудом ее различали, но в этот момент началось настоящее сражение. Юлия метнулась к Лазарю, выпустила град сотканных из тьмы стрел, но ни одна не попала в цель.
Кто-то из-за его спины от души шарахнул огнем — я едва успел поставить блок, связав водный дар и Тьму — огонь мгновенно погас. Значит, об интерьерах не заботились. Лазарь действительно не собирался сохранять Оболенского и Долгоруковых. Что ж, на его месте я бы тоже от них избавился — слишком много знали.
— Ложись!
Я накрыл защитным плетением цесаревича, старясь не подпускать к нему противников. Не знаю, желали ли они его убить или, например, похитить, но проверять близко не хотелось. Юля-Юля, ну во что ты нас втянула…
Отбиваясь щитами одновременно от огненного града и Тьмы Лазаря, я смог пробиться вперед, к Юле. Девушка осознала, что Лазарь был для нее сложной целью, и начала убирать остальных. Я как раз оттолкнул ее к себе за щит, когда она пронзила длинной темной пикой пироманта. А я его узнал… Он был на острове, тот шарахнутый. Думал, его спрятали понадежнее.
— Бери на себя Лазаря, — шепнула Юля. — Мы с Юстинием возьмем остальных.
Я молча кивнул и постарался оттеснить Лазаря как можно дальше от цесаревича, мысленно ругая девушку последними словами. Ну хоть бы предупредила. Лазарь оборонялся очень ловко, а мне следовало подобраться к нему поближе, чтобы хотя бы установить зрительный контакт. Он был слишком надежно защищен артефактами против ментальных вмешательств, и издалека у меня не получалось на него воздействовать.
Плясуны падали, когда их задевали сражающиеся. Цесаревич пытался обороняться из-под укрытия, в Юстиния теснили к Долгоруковой…
В меня влетела темная стрела Лазаря и тут же растворилась, оставив в левой руке сквозную рану. Я поморщился и ударил противнику под ноги потоком воздуха. Он удержался, но лишь после первого удара — вторым я сумел отправить его на паркет. Выхватив клинок Северины, я подскочил к нему, но напоролся на невидимую преграду.
Не тьма, кинжал ее не брал. Воздух? Что-то другое?
Это напоминало чертову дуэль. Я перебирал имеющиеся у меня дары в надежде как-то прорезать этот барьер. Не получалось. В итоге пришлось долбануть чистой Тьмой, и тогда оно наконец-то рассеялось. Лазарь уже успел вскочить на ноги, но я оказался стремительнее.
Я занес руку с кинжалом, но в этот момент услышал истошный крик.
Юля?
Лазарь воспользовался мгновением, отступил на шаг, а когда я снова к нему обернулся, из его груди вырос отвратительный темный нарост, на острие которого я едва не напоролся. Точнее, налетел, но вовремя затормозил.
— Зря, Владимир Андреевич, — покачал головой Лазарь.
— Согласен, — ответил я и метнул клинок ему прямо в глаз.
Видимо, он и правда был зачарованным, этот кинжал. Я не умел метать ножи, но этот угодил точно в цель. Словно в замедленной съемке, голова Лазаря откинулась назад, тело изогнулось, и он принялся медленно падать…