Сладко потянувшись в уютной постели, я открыла глаза. Потолок оказался неестественно близко, сморгнув остатки сна, я поняла, что надо мной балдахин. Сев в кровати, я провела рукой по резным столбикам, на которых и держался этот бархатный навес. Не может быть, наверно я все еще сплю. Из окна лился яркий свет, наверно уже полдень не раньше.
Голова немного кружилась, я чувствовала слабость во всем теле. Наверняка, последствия выпитого за ужином вина. И вкус у него был странный, хоть и приятный. Все в этом особняке было странным, как и его хозяева. Особенно брюнет.
Вспомнив вчерашнюю ночь, я покраснела и подтянула одеяло к подбородку. Вчера мне было хорошо, как никогда. Брюнет был умелым любовником. Я тряхнула головой, отгоняя яркие воспоминания. Наверняка мне это все приснилось. Или нет?
Откинув одеяло, я начала поиск улик. Изрядно смятые простыни не в счет, во сне я много верчусь. Пятен крови естественно тоже нет, я уже давно не девственница. Что же искать? Я воспроизвела в памяти образ брюнета. Точно! У него же длинные черные волосы, на белых простынях я бы их легко нашла. Но их не было, что доказывало, что вчерашний оргазм мне только приснился. Однако червячок сомнений все же продолжал точить изнутри.
Вот опять не о том думаю, отругала я себя, надо уносить ноги отсюда. При ярком солнечном свете это место уже не выглядело таким таинственно пугающим. Спальня, в которой я спала, была обставлена в спокойных пастельных оттенках, без намека на индивидуальность. На мой взгляд, пара сочных тонов ей бы не помешала. Я тоскливо окинула взглядом мрачноватую мебель из темного дерева. Обстановка старомодна на мой вкус, но кому-то по нраву антиквариат. Хотя кровать с бархатным балдахином мне нравилась, даже очень.
- Элизабет! – вслед за вежливым стуком раздался голос блондина. – Вы уже встали? – поинтересовался мужчина с той стороны двери.
- Да! – в ответ крикнула я.
- Тогда спускайтесь завтракать, я вас жду, - раздалось приглашение разделить трапезу.
Я заозиралась в поисках своих джинс. Где моя одежда? На прикроватной тумбочке лежало платье бледно-желтого цвета в каком-то старинном стиле. Выбора не было. Наспех надев на себя это платье с белыми оборками и рюшками, благо шнуровка была спереди, я кинула взгляд на ненужные, на мой взгляд, вещи. На тумбочке остался сиротливо лежать корсет и широкие, чудовищного вида штанишки длиной приблизительно чуть ниже колена.
Запустив пальцы в спутанные волосы, я поняла, что сейчас похожа на домовенка Кузю. Срочно причесаться! Но чем? На столике с зеркалом лежала щетка, не расческа, а именно щетка с густыми тонкими ворсинками. С опаской пару раз проведя по волосам, я отметила, что эффект есть. Хорошо, что волосы у меня не длинные, а то наверняка пришлось бы потом еще выпутывать из колтуна эту щетку.
И тут мой взгляд в зеркале остановился на коже шеи. Справа белели два шрамика, больше похожие на две точки. Откуда это взялось? Я провела рукой по двум чуть различимым под подушечками пальчиков бугоркам, и поняла, что эта отметина реальна. Но еще вчера ее не было. Здесь однозначно творилось что-то странное.
Дернув за ручку двери, я с радостью обнаружила, что меня никто не запирал. Позавтракать с привлекательным блондином было заманчивой идеей, но больше всего я хотела выбраться отсюда. Поэтому, приподняв юбки нелепого платья, я неслась по коридорам особняка в поисках выхода. На пути я не встретила ни одной живой души. Только с портретов на стенах презрительно взирали желтоватые и серые лица. За каждой дверью коридор продолжался, он был издевательски бесконечен. Было ощущение, что я просто ходила кругами.
Толкнув очередную дверь, я неожиданно оказалась в столовой. Блондин поднял на меня зеленые глаза, он все это время ждал за столом. Его кофе в изящной кружечке из тонкого фарфора давно остыл. Я почувствовала угрызения совести. Хотя его холодный кофе не шел ни в какое сравнение с моим желанием покинуть этот злосчастный особняк.
- Доброе утро, точнее полдень, - улыбнулся блондин, хотя в его зеленых газах читалось напряжение. – Как вам спалось? – его взгляд, казалось, читал меня.
- А где ваш брат? – немного смутившись, спросила я.