– Многослойные костюмы, которые можно постепенно снимать, – продолжал он.
Келл вздохнул.
– Можно начать вечер при полном параде, а закончить…
– Ты даже не пытаешься.
Рай тоже вздохнул. Он со стуком опустил ноги на пол, выпрямился и зажал между колен стеклянный шар.
– Хорошо, – сказал он. – Полюбуйся моими магическими способностями.
Принц уставился на землю внутри сферы и, пытаясь сосредоточиться, еле слышно обратился к ней по-английски. Земля даже не шелохнулась. Келл смотрел, как Рай щурится, сосредотачивается, шепчет и выжидает. Это все больше выводило его из себя. Наконец земля пусть нехотя, но все-таки чуть сдвинулась внутри стеклянного шара.
– Получилось! – воскликнул Рай.
– Ты качнул его, – сказал Келл.
– Никогда в жизни!
– Попробуй еще.
Рай застонал и откинулся на спинку стула.
– Слушай, Келл, вот что со мной не так?
– Все так, – возразил Келл.
– Я говорю на одиннадцати языках, – прошипел Рай, – на языках тех стран, которых никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увижу. Но я не могу сдвинуть с места комочек земли или поднять в воздух капельку воды! Меня это бесит! – рявкнул он. – Почему язык магии настолько трудный, что я не могу им овладеть?
– Потому что стихии нельзя подчинить одним обаянием, улыбкой или статусом, – охотно пояснил Келл.
– Они меня не уважают, – сказал Рай с кислой ухмылкой.
– Земле у тебя под ногами все равно, что ты – будущий король. Воде в твоей чашке тоже. Да и воздуху, которым ты дышишь. Нужно говорить с ними как с равными, а еще лучше – просить.
Рай вздохнул и потер глаза.
– Знаю, знаю. Я просто хочу…
Принц осекся.
Келл нахмурился. Рай казался искренне расстроенным.
– Хочешь чего-нибудь?
Принц поднял голову и встретился взглядом с Келлом.
– Хочу выпить, – сказал он, уходя от ответа, встал со стула, пересек комнату и, подойдя к банкетному столу у стены, налил себе рюмку. – Я стараюсь, Келл. Я хочу быть хорошим или хотя бы стать лучше. Но все не могут быть…
Рай сделал глоток и махнул рукой в сторону Келла.
Тот предположил, что Рай забыл слово «Антари», но принц сказал:
– …такими, как ты.
– Что мне сказать? – вздохнул Келл, потерев лоб. – Я один из таких.
– Вас двое, – поправил Рай.
Келл поморщился.
– Как раз собирался спросить. Что здесь делал Холланд?
Рай пожал плечами и побрел обратно к ящику со стихиями.
– То же, что и всегда. Доставлял почту.
Келл посмотрел на принца. Что-то здесь не так. Рай нервничал, когда лгал, и Келл заметил, что принц переминался с ноги на ногу и постукивал пальцами по открытой крышке ящика. Келл не стал больше допытываться, протянул руку и выбрал стеклянный шар с водой. Растопырив пальцы, он удерживал его на ладони.
– Ты чересчур стараешься.
Келл приказал воде двигаться, и она сначала закружилась внутри сферы, а затем завертелась маленьким смерчем.
– Это трудно, – насупился Рай. – Ты делаешь вид, что это легко, но на самом деле это не так.
Келл не хотел говорить Раю, что ему даже не нужно говорить с водой, чтобы заставить ее двигаться. Он просто мысленно произносил слова, а стихия внимала и откликалась. Поток магии, струившийся сквозь воду, песок, землю и другие стихии, струился и сквозь него, поэтому он мог управлять ими, словно собственными руками или ногами. Единственное исключение – кровь. Хотя в ней есть тот же магический поток, кровь не подчиняется законам стихий – ею нельзя манипулировать, приказывать ей двигаться или останавливаться. Кровь обладает собственной волей, и с ней следует обращаться не как с предметом, но как с равным существом. Поэтому Антари и стояли особняком. Ведь они владычествовали не только над стихиями, но и над кровью. Если призывание стихий служило лишь для концентрации ума, для достижения слияния с магией (как медитативный распев и в то же время призыв), то кровь подчинялась только командам. Когда Келл открывал двери и залечивал раны своей кровью, он отдавал приказания. Чтобы тебе подчинялись, необходимо приказывать.
– Какой он? – неожиданно спросил Рай.
Келл отвлекся от стеклянного шара, в котором кружилась вода.
– Он?
– Другой Лондон.
Келл замялся. На одной из стен висела магическая доска. Обычные гладкие черные доски, висевшие по всему городу, служили для передачи сообщений, а эта была покрыта заколдованной водой, на поверхности которой отражались мысли, воспоминания и образы. Конечно, доска использовалась и как зеркало, но с ее помощью делились своими мыслями с другими, когда их нельзя было передать словами или просто не хватало слов.