— Мы несколько недель с новостей и обложек не слезаем! Волновала бы моя жизнь, был бы в курсе!
— Ты знаешь, какую роль сыграл этот наркоман в моей карьере?!
— Мне все равно на твою карьеру!
— Все равно? — усмехнулся папа, — Что же ты тогда жила в самых роскошных условиях? Каждый день ездила в лучшие рестораны? Одевалась у самых дорогих дизайнеров? Пока ты была дома, за тобой был закреплен личный повар, служанка и водитель! Любая твоя прихоть выполнялась молниеносно! Не смей говорить, что тебе все равно!
— Ты маме изменяешь при своих знакомых, в открытую! Причем здесь деньги?!
— Для этого я тебя и позвал сюда, — его тон меняется на деловой, обычно, таким голосом он общается с партнерами, — Она не должна знать о нашей встрече. От слова совсем. Сейчас я в Лос-Анджелесе. Якобы.
— Пап… — я закрываю лицо руками
— Ты уже в том возрасте, когда можешь понять, что и как, — спокойно отвечает он
— Нет. Нет. Я не понимаю. Я не понимаю и не хочу понимать это!
— Ты слышишь что-то? — шепчет Дауни
— Ничего. И я считаю неправильным находиться здесь, — прошипел Джон
— Тссс! Я хочу знать, что связывает этого хрена с Эллой.
— Ты не говоришь маме, я закрываю глаза на твоего наркомана, — холодно ответил папа
— Как? Что? Нет, скажи, что ты шутишь! Пап! Ты меня шантажируешь? — слезы сами бегут по щекам, — Скажи, что это все розыгрыш. Пап?
— Я не шучу. Да, Гретта не единственная, с кем меня связывали отношения. Но я ее, — Генри запинается, — Люблю.
— Что?! Да ты для нее старый кошелек, которого доить можно! И она младше меня! Как ты вообще посмел маму предать, еще и втихаря! Ты нас обеих обманул!
— Она кричит? — актер снимает очки
— Да. И это не наше дело, Роб.
— Почему она на него кричит?
— Вы встретились на приеме? — спросил Джон
— Да. Этот хрен был с новой тупицей, которая видела мои фильмы, а я ему представил Эллу.
— Новой? — переспросил друг
— Да. Гера, Гира, Гретта, как-то так зовут, — пожал плечами Дауни
— Ты ему представил Эллу?
— Да. И я явно был на коне. Она молодец, на самом деле.
— Так, пойдем ждать ее у машины. Все. Идем, — мужчина делает шаги назад
— Тихо ты, я хочу хоть что-то услышать!
— Как друг говорю, идем! Она имеет право на жизнь вне контракта.
— Тсс!
Я слетаю с катушек и кричу на отца, обвиняя в предательстве. Вспоминаю плохие моменты детства, вспоминаю отсутствие нормальной жизни, вечные стандарты, ощущение, что от меня откупались игрушками и дорогими подарками. На поверхность поднялись все детские обиды. Самое обидное, что по его лицу нельзя было сказать сожалеет он о том, что я сегодня узнала или нет. Абсолютно никаких эмоций. Что бы вызвать хоть что-то, я очень грубо, разными словами описала его новую пассию и его. Накрыла их так, как подумала в первые секунды увиденного. Не знаю, от эмоций, от оскорблений, от моих слов в адрес Гретты или лично к нему, но папа замахивается и дает мне сильную пощечину. Я застываю от такого действия. Никогда. Никогда. Ни разу в жизни он не бил меня, толком не наказывал и очень редко по-настоящему поднимал голос. Сейчас, впервые за почти тридцать лет, он ударил меня. Я глубоко дышу, пряча нарастающий крик от шока. Через несколько секунд вырастает Дауни младший, ударяет по лицу Генри и у них начинается потасовка. Прийдя в себя после увиденного, я кидаюсь к ним, пытаясь оттащить актера. Бесполезно.
— Роберт, нет! — кричу я, обхватив его сзади за пояс, — Остановись! Тебе нельзя!
— Роб! — вижу подбегающего Джона
Оба мужчины не обращают на меня внимания, а Джонни еще нужно добежать к нам. Я пытаюсь встать встать между ними.
— Папа, нет! — кричу я, когда он замахивается очередной раз, и прикрываю актера собой
— Что? — тут же переспрашивает Дауни, — Кто?
— Не смей к нему прикасаться! — я продолжаю стоять между ними, спиной прижавшись к груди актера, и игнорировать его вопрос, — Уходи к своей надувной кукле.
— Элла, ты оскорбила…
— Я?! — вскрикиваю, — Ты не просто изменил маме и предал меня. С сегодняшнего дня, ты умер для меня, Генри, — говорю я с ненавистью, — И если она захочет развестись, я найду лучшего адвоката, чтобы она забрала свою законную половину!
— Элла, ты будешь жалеть о сказанном! — со злостью отвечает отец, вытирая кровь с лица, — А ты, — сверлит глазами Дауни, — За то, что посмел прикоснуться к моей дочери, оглядывайся! Жизнь не вечная!
— Надеюсь, ты понимаешь, что угрожая Роберту, ты угрожаешь и мне, — зачем-то говорю я
— Мне бояться нечего, — в привычной, самоуверенной манере усмехнулся актер, но взял меня за руку
Папа гордо выпрямился и пошел в сторону входа в помещение. Меня трусило изнутри с невероятной силой. Сегодняшний день не только дал трещину в идеальной жизни моей семьи, но и поставил меня на сторону Роберта в их войне с моим папой. Я стою молча, закрыв глаза. Дауни отпустил мою руку, я не чувствовала его спиной, как это было секунду назад.
— Думаю, что нужно до… — слышу голос Роберта, но не дослушиваю до конца, теряя сознание, — Элла!
Дауни и Джон занесли меня в машину, поднеся к носу ватку с резким запахом, помогли прийти в себя и прилечь. Машина ехала с соблюдением скоростного режима. Дауни младший сидел на заднем сидении, жертвуя свои ноги для моей головы. Я обхватила руками его левую ногу и не выпускала ее до тех пор, пока мы не приехали. Поездка прошла в полной тишине.
— Я бы хотел объяснений, — сказал Дауни, падая в удобное кресло, — Сделай мне виски, Элле кофе, Джону черный чай с бергамотом, — он махнул девушке, которая приходила несколько раз в неделю, чтобы убрать и приготовить что-нибудь
Джон сел напротив актера на мягкий черный диван. Я же взяла полотенце, вылив на него немного перекиси, подошла к актеру, сев перед ним на колени. Кажется, мы уже были в таком положении. Он вопросительно смотрит на меня. Я молча прикасаюсь к левой брови, где уже засохла маленькая струйка крови. От прикосновения, он щурится на левый глаз. Я дую на поврежденное место.
— Это был мой папа, да. И я последние лет 10 это не афиширую. Сегодня я увидела то, чего никак не ожидала…
— Ясно. Объясни мне другое, — он смотрит на меня как-то странно
— Что? Подробно? Мне, если честно, это сейчас трудно.
— Нет. Я прекрасно знаю вашу семейку и шаблонную жизнь. Что ты сказала Генри перед уходом?
— Что не хочу быть его дочкой?
— Нет, Элла! — актер раздраженно хмурится
— Он говорит о том, что ты ответила отцу на угрозу, — спокойно поясняет Джон
— Ах, это, — опускаю руку с полотенцем, — Если вы спрашиваете, — поворачиваюсь назад к Джону, — То я говорю честно, — возвращаю взгляд к Дауни, — Говорила я серьезно.
— И дело ведь в договоре, верно? — уточняет актер
— Договор? — спрашиваю я и на несколько секунд замолкаю, опустив глаза, — Роберт, ты… — вовремя останавливаюсь, — Просто…
— Верно? — повторяет он
— Да, — еле заметно, я отрицательно качаю головой, — Да.
— Ты знаешь, что мы не очень ладим с Генри?
— Знаю. Мама истерила, говоря о том, что из-за тебя папа деньги потерял, — ответила я, актер хотел что-то вставить, но я его перебила, — Мне все равно, что вы не поделили. Принимать чью-то сторону не хочу. Я нейтралитет.
— Джон! — Роберт выглядывает из-за меня, — Ты представляешь?! Знаешь, как я отомстил Риччи?!
— Нет, — вздыхает друг, — Как?
— Я его дочку отымел! — радостно кричит Дауни и смеется, — Вышло даже круче, чем я планировал!
========== Немного драмы ==========
Дауни смеется от собственных слов закрыв глаза. Не знаю реакции Джона, к которому сижу спиной, но из-за его воспитания, думаю, он даже не улыбнулся. Надеюсь на это. Я ошарашено опускаю руку с полотенцем и несколько секунд смотрю на то, как актер трясется от смеха. Сегодня день разочарований? Внутри меня все рухнуло второй раз за последние пару часов. Стресс от разговора и встречи с папой был таким сильным, что я потеряла сознание. Сейчас, только что, этой проклятой фразой Дауни просто вытер об меня ноги. Он считает, что отомстил Генри через меня? За что отомстил? И почему он думает, что через меня?