Кара подошла ко мне, в ее шоколадно-карих глазах была улыбка.
— Она говорит, что его искусство — просто чума. Уже несколько дней об этом болтает, даже в постели.
— О Каллуме? — Я заказала четыре двойных порции водки и две порции колы.
— Ага. Возмущалась, что они закрашивают его работы. Ты же знаешь, как она относится к цензуре.
Я улыбнулась.
— Подавление искусства влиятельными лицами. Я знаю. Я буду сожалеть о том дне, когда она встретится с моими родителями, она захочет порвать моего отца на куски. Его концепция Southbank Art Village не произведет на нее впечатления.
Глаза Кары блеснули.
— Я горевала в тот день, когда она встретила моих. Она действительно хотела надрать моему отцу задницу, и это было вполне взаимно.
— Насколько я понимаю, твои родители тоже влиятельные?
— Супер влиятельные, ага. Контрактные юристы, у них своя фирма. — Она надулась. — Хотели, чтобы я была одной из них.
— И ты этого не сделала?
Она усмехнулась.
— Черт возьми, нет. Хотела стать танцовщицей. Сейчас я учу детей балету, так что, думаю, их инвестиции в мои внеклассные занятия окупились, просто не так, как им хотелось бы.
— Они не очень довольны твоим выбором карьеры?
Она взяла свою водку, помешивая ее неоново-розовой соломинкой. Она была милой, действительно чертовски милой, постукивая ногой по табурету и улыбаясь на мой вопрос.
— Гораздо довольнее, чем если бы они знали, на каких танцах я специализируюсь.
Я улыбнулась.
— Мои родители ненавидят то, чем я занимаюсь. Они думают, что это бессмысленная дерьмовая работа без перспектив.
Она похлопала меня по плечу в знак сестринской солидарности.
— Нет ничего лучше, чем разочарование в семье, да? Но ничего не изменить. Жизнь — это следовать зову своего сердца, верно? Даже если оно соблазняет нас, фриков, на темную, плохую, порочную сторону.
Я подняла бокал, сердце уже звало громко и ясно. Звало вслед темному, плохому дикарю на балконе снаружи.
— Я, блядь, выпью за это.
Каллум
Я никогда раньше не видел такой женщины, как Рэйвен. Она шла так, словно знала, что принадлежит этому миру, что у нее есть место, цель. Никогда не видел такого в Ист-Веил. Все вокруг вечно копошатся в грязи, низко опустив голову, высматривая очередную аферу. Но не Рэйвен, она была другой.
Она вывела нас на балкон. Там было пусто, только великолепная терраса с видом на пустой двор. Снаружи было не так шикарно, как внутри, с его причудливыми огнями, причудливыми стульями и причудливыми странными людьми. Рэйвен дала мне сигарету, она была черной, из яркой золотой пачки, ничего похожего на то, что можно купить в магазине без лицензии. Я поблагодарил ее и закурил вместе с ней, глядя, как двигаются ее губы. Ее взгляд был устремлен на меня, осматривая с ног до головы, но в ней не было ничего осуждающего, никакого вызова.
— Как давно ты рисуешь, парень?
Я начал отвечать прежде, чем понял это:
— Давно. Познакомился с парнем, Джимми, когда был маленьким. Раньше он рисовал на улице. Любил его работы, ходил за ним повсюду, наблюдал. Вероятно, был той еще занозой в заднице, — я ухмыльнулся. — Стоит один раз попробовать. И ты уже подсел.
— Ни с чем не сравнимое удовольствие, да? Найти свой ритм и позволить музе украсть тебя.
— Единственное, что заставляет меня чувствовать себя хорошо. — Я отвернулся, чувствуя себя глупо. Будто сболтнул слишком много лишнего.
Она сделала шаг вперед.
— Понимаю, парень. Искусство тоже долгое время было моим единственным занятием. Единственное, что ощущалось, будто в этом есть душа. Мир был так чертовски темен, что это не имело значения, особенно с кистью в руке. Это было похоже на то, как если бы я выплеснула свою боль на холст, понимаешь? Очищение.
Мое сердце заколотилось, во рту пересохло.
— Да, именно так.
— У тебя есть дар. Ты видишь то, чего не видят другие, ритм за серостью, цвет в темноте. Берешь то, что здесь. — Она прижалась палец к моему сердцу. — И выставляешь это на всеобщее обозрение. Твой след во времени. Печать твоей души. Вот почему ты здесь.
— Люди говорят, что это бессмысленное дерьмо. Смывают все, как только оказываются рядом.
— Люди — невежественные ублюдки. Нужно найти себе подобных, малыш, иначе ты — корабль, затерянный в море.
— До сих пор в основном находил засранцев, предателей и лжецов. Ну, и мою собаку Кейси.
— Ты искал не в том месте, малыш. Я знаю Ист-Веил. Ну, я знаю подобные места. Я выросла в Кройдоне, в Кенни Истет. Слышал о нем?