Он сузил глаза, изучая меня.
— И за каким хером тебе это делать?
Черт его знает.
— Это мой участок, я не буду сидеть сложа руки, когда арендаторы издеваются над животными.
— Никаких копов?
— Позволь мне сначала поговорить со Скоттами.
— Если это не сработает…
— Если это не сработает, ты сделаешь все, что должен, а я сделаю все, что должна.
Опасный. Каждая клеточка его тела кричала об опасности.
— Если ты издеваешься надо мной…
— Я просто делаю свою работу. — Но это не так. Это не было моей работой.
Утвердительно хмыкнув, он отошел, бросив сумку на землю и заняв позицию у двери гаража. Его взгляд обжигал мне спину, когда я направилась к первому зданию. Я шла медленно, высоко подняв плечи в попытке передать уверенность, которой не чувствовала. Мысли гудели. Я была вне регламента, все правила беспечно отброшены, и ради чего? Чтобы помочь осужденному? Бандиту? Каллуму гребаному Джексону?
Чтобы помочь собаке. Собака в беде.
Я повторяла эту мысль словно мантру. Мне это чертовски нужно.
Лифт вонял мочой и бедностью: грязное, шаткое сооружение, которое знавало лучшие дни, как и все остальное здание. Я старалась дышать неглубоко, боясь вдохнуть больше зловония, чем это было необходимо. Общий коридор был не намного лучше, заваленный пивными банками и целым морем окурков. Четырнадцатая квартира располагалась в самом конце. Дверь была побита кулаками, липкая красная краска облупилась по краям. Изнутри доносилась музыка, такая громкая, что потребовалось три раза постучать, прежде чем она затихла.
Маленькие глазки Джанин Скотт смотрели в щель. Они сузились, когда она поняла, что это я, взгляд был полон чистого презрения.
— Я уже убавила звук!
— Я здесь не из-за музыки, — сказала я. — Могу я войти?
— Для чего?
— Ко мне поступило несколько жалоб.
— Какого хрена на этот раз? Я заплатила за аренду в прошлый понедельник, проверьте мои показания, если не верите мне.
— Дело не в арендной плате, миссис Скотт. Речь идет о собаке.
Она отстегнула цепочку и широко распахнула дверь.
— Кто посмел жаловаться на моих собаках?
— Я не имею права говорить об этом. У вас есть черная собака, да? У меня были сообщения, что она лаяла, вызывая беспокойство.
— Это все дерьмо собачье. Черная собака нихуя не лает, она ни хрена не делает, понимаете? — Она отступила своей дряблой задницей в сторону достаточно, чтобы я могла заглянуть во мрак позади. В кухню вбежал малыш без подгузника и весь путь мочился на дорожку. — Джейден, маленький ты говнюк! Используй гребаный горшок!
Кейси выглядела гораздо меньше, чем я ожидала. Она была клубком спутанной шерсти, тесно прижатой к ковру. Большие печальные глаза смотрели на меня, уши прижаты к голове.
— Вы уже получили извещения о праве владения, миссис Скотт. Еще одно обвинение в антиобщественном поведении будет означать судебный иск.
— Вам придется вернуться, когда мой муж будет дома. Это его чертова собака. Он вышел вместе с другими. Эта собака не вызывает никаких проблем. Эта собака ни хрена не делает.
— У меня есть свидетельские показания об обратном. Я боюсь, что это может привести к полной проверке и вовлечению полиции.
Ее рот плотно сжат, как ярко-розовая дырка в заднице.
— Они, блядь, врут!
Я вздыхаю, стараясь говорить как можно более властным тоном:
— Я обязана действовать в соответствии с этими утверждениями. Вы можете позволить мне забрать собаку сейчас и положить конец расследованию, или я немедленно приму дальнейшие меры. Вам решать.
Ее поросячьи глазки дико сверкнули.
— Забрать мою собаку?
— Я передам ее в местный центр перевоспитания. О ней хорошо позаботятся.
— Кем ты себя возомнила, черт возьми?
— Я просто делаю свою работу, миссис Скотт. — Если бы взгляды могли убивать, я была бы уже мертва. Я продолжала стоять, крепко скрестив руки на груди, но она по-прежнему не соглашалась. У меня не было выбора, и я рискнула и полезла в сумочку за телефоном.
— Я сделаю звонок.
— Черт возьми! — вскипела она. — Меня тошнит от таких, как вы. Забирайте эту гребаную собаку. В любом случае, это глупый, грязный кусок дерьма. — Она протопала дальше по коридору, и мое сердце дрогнуло, когда Кейси съежилась от нее, прижимаясь к стене. Джанин схватила ее за шкирку и дернула вперед с такой силой, что собака взвизгнула. Только когда она подтолкнула ее ко мне, я увидела всю степень пренебрежения. Животное было словно кожа да кости, шерсть свалялась и была грязной, местами виднелись проплешины.