— Ты должна идти, — сказал он. — У тебя работа и все такое.
— У меня ее нет. Они меня отстранили.
— Почему?
— Теперь это не имеет значения.
Он не настаивал, а я не делилась.
— Все это такой пиздец, — проговорил он. — Все это. Завтра у меня гребаная выставка, все мои картины и прочее дерьмо. Я мечтал об этом, когда был маленьким ребенком, а теперь все пошло прахом. Не могу сделать этого сейчас, когда она в таком состоянии.
Я улыбнулась, но это была совсем не счастливая улыбка.
— Ты будешь в новом комплексе Саусбанк.
— Не знаю. Да, возможно.
— Нет никаких «возможно». Это самое большое событие года. Я знаю, мои родители построили это чертово место.
— Теперь это не имеет значение, не так ли? Никуда не пойду.
Я протянула руку, чтобы коснуться его — легчайшее прикосновение моих пальцев к его колену.
— Конечно, это имеет значение. Ты должен пойти, это твой большой прорыв.
— Теперь это ничего не значит.
Я печально вздохнула, поток воздуха прогремел в моей груди.
— Что бы ни случилось здесь сегодня вечером, Каллум, это искусство что-то значит. Не упусти это.
Я молчала, позволяя его демонам самим разобраться. Он заговорил так тихо, что это было шоком, когда он снова это сделал.
— Мама впервые выгнала меня, когда мне было четырнадцать. Джимми был мертв, и у меня больше никого не было.
— Она не пустила тебя домой?
— Я слишком горд, чтобы просить, даже тогда, — он вздохнул. — Я помню, как она велела мне убираться, сказала, что ненавидит меня. Я чувствовал себя чертовски глупо, но старался не показывать этого. Притворялся крутым, но это было чертовски больно. Никогда раньше не говорил об этом. — Он встретился со мной взглядом. Жестко. — То, что случилось с твоей сестрой, казалось, что это происходит снова и снова.
Я вздрогнула внутри.
— Я была глупой коровой, пытаясь соблюсти приличия. Я занималась этим всю жизнь. — Я положила голову ему на плечо. — Причинить тебе боль было последним, чего я хотела.
— Теперь это не имеет значения, — сказал он. — Я думал, что мы с ней будем скучать по тебе, но теперь ты здесь, и она борется за то, чтобы вернуться к нам.
Новые слезы защипали мне глаза.
— Помогает задуматься о будущем, не так ли? — Я немного помолчала, пока не смогла произнести эти слова. — Я собираюсь рассказать о нас родителям, Кал. Отталкивай меня сколько хочешь, я все равно скажу им.
Он потянулся к моей руке и крепко сжал ее.
— Ты расстроена из-за Кейс, вот и все.
— Это не имеет никакого отношения к Кейси.
— Она свела нас вместе, не так ли? — улыбнулся он. — Лучшее, что со мной когда-либо случалось.
— Да, она это сделала. И любовь к ней снова свела нас вместе, Кал. Не позволяй всему этому быть напрасным. Это не может быть напрасным.
— И что теперь? — спросил он. — Я выбит из гребаной колеи, Соф. Понятия не имею.
— Мы разберемся с этим, — ответила я. — Как это делают семьи.
Мой прекрасный дикарь взял меня за руку, и, наконец, пришел ветеринар.
Кейси слегка вильнула хвостом, но этого было достаточно. Ее глаза были сосредоточены, она улыбалась нам, когда мы гладили ее по морде.
— Она настоящий боец, — сказал врач. — Не сдавалась.
— Конечно, нет, — улыбнулась я. — Она похожа на своего хозяина.
— Нам нужно будет подержать ее несколько дней, — закончил ветеринар. — Сделать несколько анализов ее почек и взять образцы крови. Ей нужно отдохнуть и восстановиться, поэтому, пожалуйста, оставьте ее с нами, пока она не поправить настолько, чтобы вернуться домой.
— Слышишь, Кейс? — спросил Каллум. — Ты вернешься домой, как только эти милые люди проведут несколько тестов.
Она снова вильнула хвостом, счастливая, будто понимала каждое слово. Может так и есть.
Я крепко обняла ее перед тем, как мы ушли, и подождала моего прекрасного дикаря снаружи. Мне не терпелось отвезти его домой.
Я не стала включать свет. Каллум сам потянулся к выключателю, но я остановила его, перехватив руку своими пальцами.
— Не думай, — сказала я. — Просто чувствуй. Почувствуй меня. Я прямо здесь.
Его руки были сокрушительными. Он крепко обхватил меня за талию и уткнулся лицом мне в шею. Я почувствовала, как он вздрогнул.