Его красивый член торчал к потолку, напряженный для моего горячего, влажного рта.
— Я собираюсь оседлать этот член так жестко, Дикарь, так чертовски жестко…
— Блядь, да, — прорычал он. — Покажи мне, на что способна.
Мой язык дрожал, дразня его жилистый ствол, в то время как пальцами я работала с его яйцами. Он застонал и заерзал, костяшки пальцев побелели, когда я всосала его до основания.
— У меня так много для тебя, Софи, — прошипел он. — Так чертовски много. Тебе лучше быть готовой.
Я поднялась, чтобы оседлать его, прижимаясь бедрами к его члену. Господи, он попал в самую точку. Моя киска была набухшей и готовой для него, жаждущей, чтобы его член растянул меня пошире.
— Я собираюсь оттрахать тебя по полной, Дикарь.
Я опускалась так медленно, что он с шипением выдохнул, рыча от разочарования сквозь стиснутые зубы. Я наклонилась вперед, опустив твердый сосок к его губам, и крепко прижала его запястья к кровати. Он так жадно сосал меня, хрюкая в мягкую белую плоть моей груди. Я громко застонала, когда он стиснул зубы, умоляя его о большем.
— Я хочу твоего ребенка, Дикарь! Я собираюсь выдоить тебя досуха!
Он взбрыкнул, подгоняя меня, и его глаза были дикими, звериными… такими чертовски дикими, что у меня перехватило дыхание.
Я легла на его грудь, наслаждаясь скользким теплом его потной плоти, прижатой к моей. Наши лица были так близко, когда он быстро трахал меня, ворчал, стонал и хрипел у моего рта, а его глаза, похожие на лужи жидкого угля, смотрели прямо в мои.
Я трахала его всю чертову ночь напролет. Я трахалась с ним, как одержимая, как влюбленная женщина… как женщина, которая никогда не насытится его прекрасным членом. Я трахала его так, как хотела от него ребенка, но в основном я трахала его так, как хотела его.
Я трахала моего Каллума грязно.
Я трахала моего Каллума жестко.
Я трахала моего Каллума дико.
*КОНЕЦ*