— Ни одного? Ты, черт возьми, достаточно заплатил за это.
— Завтра тренировка, тяжелый сеанс, — отмахнулся я от его комментария.
— Не знаю, как ты это делаешь, — засмеялся он. — Мистер Чистота, никаких пороков.
Если бы он только знал.
— Скорее всего, это мой последний сезон, хочу выйти на новый уровень.
— Не, Эйприл говорит, что у тебя впереди еще, как минимум год.
— Эйприл убеждена, что со мной будут подписывать контракт, пока я не сяду в инвалидную коляску, просто из-за того, что я общаюсь с нужными людьми и выгляжу достойно, когда выхожу на поле.
— Это правда?
— Нет. Я ухожу. Как тогда и сказал.
— За пенсию, везучий ублюдок, — поднял Рис свой скотч. — Был бы не прочь провести свободную жизнь с этим маленьким украшением. Ты счастливый мужчик, Джей.
— Просто зови меня мистер Счастливчик, — подавил я свое отвращение.
Тост Риса прервал монолог его жены, и внимание Кейт и Эйприл устремилось в мою сторону. Эйприл подняла свои идеально изогнутые брови.
— Вы о чем?
Одарив ее улыбкой, он ответил:
— Джей просто злорадствовал, говоря мне, как ему повезло, что у него есть ты.
Снова эта ухмылка, в которую я верил во время нашей помолвки. Она так сильно ударила меня в живот, что меня чуть не вырвало.
— О, детка. Мне тоже повезло, что у меня есть ты.
Она наклонилась достаточно близко, чтобы коснуться губами щетины, которую я отказался сбривать ради нее, нежные пальцы запутались в темных прядях, которые я отказался стричь. Она задержалась слишком долго, даже для нее, и я внутренне застонал, увидев, как официальный фотограф поймал нас в объектив. Я воспользовался возможностью, чтобы прошептать ей на ухо.
— Я сделал столько, сколько могу вынести.
— Вероника Эшдаун все еще здесь. Мы уйдем, когда уйдет она.
— Вероника Эшдаун — чертова алкоголичка, она будет здесь, пока не опустошит бар.
— Тогда и мы тоже, — замаскировала она свое шипение еще одним нежным поглаживанием моей руки.
— У меня утром тренировка.
— Похоже, тебя не беспокоит это ни в какую другую ночь, — выдохнула она. — Я проверила твои телефонные счета. Ты стал настоящей гребаной ночной совой.
Она притянула меня для поцелуя, чтобы скрыть наш разговор, и я воспользовался возможность, чтобы засунуть свой язык в ее маленький стервозный ротик. Я почувствовал, как она напряглась, ее ногти, походящие на когти, впились в мое колено под столом. Это заставило меня внутренне рассмеяться.
— Не могу дождаться, когда отвезу вас домой, миссис Редферн, — громко соврал я.
Кейт наклонилась, похлопав Риса по локтю.
— Вау, ты слышал это, Ри? Я не знаю, как они сохранили это. Отведи его домой, Эйприл, думаю, этот мужчина хочет немного побыть со своей прекрасной женой, — ее смех резал, как лезвие бритвы, он был высоким и бодрым. Идеально подходящим для канала погоды.
— Везучий ублюдок, отправляйся домой! — присоединился Рис. — Мы не будем возражать, вечеринка все равно почти закончилась.
— Мы пока не можем уйти… — начала Эйприл, но я перебил ее.
— Да, душистый горошек, пойдем. Сейчас. Дом зовет.
Она оказалась в затруднительном положении, зажатая между двумя социальными катастрофами. Остаться и попытаться поболтать с Вероникой Эшдаун, отмахнувшись от комментариев о нашей процветающей сексуальной жизни, или уйти с вечеринки пораньше, чтобы укрепить нашу идеальную иллюзию.
— Только отлучусь в дамскую комнату.
Победа!
Я проверил свой телефон. Только перевалило за полночь. Люси редко работает по воскресеньям, но дома я все равно позвонил бы ей.
Но нет. Эйприл снова появилась из дамской комнаты под руку с Вероникой Эшдаун, спасаясь бегством.
К черту этот дерьмовый гала-ужин, и спонсорские сделки, и утреннюю гребаную тренировку. К черту мой никчемный гребаный брак и мой большой дерьмовый дом в сраной сельской местности Саррей. К черту минеральную воду. Я заказал скотч, и заказал двойную порцию.
Люси была удивлена, услышав меня. Я чувствовал это по ее голосу. Вероника Эшдаун болтала за нашим столиком до половины третьего ночи, тупая пьяная сучка светская львица, и теперь, в половине третьего, я был навеселе от скотча и просрал утреннюю тренировку. И все же я набрал номер Люси.
— Я уже почти сдалась, — прохрипела она.
Я мог сказать, что она была в постели. Ее голос немного мягче, когда она в постели. Я часто задавался вопросом: с кем она делила квартиру, с кем просыпалась? Может быть, парень? Муж? С детишками в соседней комнате? Мысль о том, что у нее кто-то есть, заставляла меня одновременно ревновать и возбуждаться. Это сочетание всегда заводит меня.