Он и другие обитатели водного мира Каламари претерпели множество бед и невзгод в годы иностранного засилья. Но нет худа без добра: мон-каламари научились быть спокойными, внимательными к мелочам, самостоятельно принимать решения и доводить до конца начатое дело. Сочувствуя Восстанию, Акбар принимал участие в разработке дугокрылых истребителей, благодаря которым Повстанцам удалось нанести весьма значительный урон флоту имперских истребителей класса "сид".
Этот долговязый, неуклюжий с виду истребитель Акбар пилотировал настолько профессионально, что казался Лее столь же неотъемлемой частью своего корабля, как крылья и турболазерные орудийные башни, видневшиеся за иллюминаторами двухместной кабины. Команда механиков, состоявшая из рыбообразных обитателей Каламари и руководимая главным конструктором космических кораблей Терпфеном, переоборудовала одноместный истребитель и превратила его в личный шаттл Акбара, добавив еще одно пассажирское место, чтобы корабль мог использоваться в качестве дипломатического транспорта.
Сквозь выпуклые стекла смотровых окон кабины Лея наконец увидела, как многоцветные узлы гиперпространства снова рассыпались в сверкающую соль созвездий и туманностей. Включились субсветовые двигатели, и дугокрыл устремился к Вортексу.
Какая все-таки духота! Лее казалось, что ее форменное платье стало отвратительно влажным и липким. Она попыталась разгладить под собой складки скользкого материала, чтобы почувствовать себя более комфортно, но в такой тесноте это было делом не из легких. Акбар сосредоточил все свое внимание на сближении с Вортексом, а Лея в который уже раз вынула из кармана серебристую пластинку голографического путеводителя и положила ее на колени.
- Какая все-таки красота! Замечательно, - проговорила она, выравнивая поле индикации относительно находящейся под ними планеты.
Голубой, с металлически-серым отливом шар висел в безлунном одиночестве пространства. Атмосфера планеты представляла собой замысловатое кружево переплетающихся облачных масс и вихревых потоков.
Лея перебирала в памяти астрономические сведения о планете Вортекс. Крутой наклон оси вращения планеты вызывал резкие сезонные изменения. С наступлением зимы над полюсом в ее атмосфере стремительно намерзала шапка из кристаллизовавшихся газов. Резкий перепад давления порождал своего рода атмосферные паводки, когда бурлившие в ущельях отвердевшего воздуха тучи и пар стремились к югу.
Ворсы - гуманоиды с полыми, как у птиц, костями и кружевными крыльями опускались на поверхность с началом сезона штормов и погребали себя на многие месяцы в подземных укрытиях. В ознаменование начала сезона ненастий они устраивали ежегодный фестиваль, который был центральным событием их культурной жизни и пользовался заслуженной известностью во всей Галактике.
Решив еще раз уточнить кое-какие детали до того, как они прибудут на место и начнется дипломатический прием, - ведь будет очень досадно, если министр иностранных дел Новой Республики допустит какой-нибудь ляпсус - Лея коснулась условных обозначений, выгравированных на искусственном мраморе корпуса голографической панели.
На серебристом экране замерцало изображение - миниатюрная проекция Собора Ветров. Назло всем ураганам, бушующим в атмосфере Вортекса, легкокрылым обитателям планеты удалось возвести высокое, стройное сооружение, которое за многие столетия нимало не пострадало от жестокого натиска ветров. Изящной и неимоверно сложной архитектурой Собор Ветров напоминал фантастический хрустальный замок, стены которого были не толще яичной скорлупы. Тысячи трубчатых соединений связывали между собой его пустые залы, башенки и шпили. Солнечный свет сверкал на гранях Собора и рассыпался радужными бликами по волнам окружающей его травянистой равнины.
С началом сезона ненастий порывы ветра, проникая в тысячи разноразмерных отверстий сотовых стен и проходя через резонаторные трубы, наполняли сырой воздух зыбкой, печальной музыкой.
Музыка ветра не знала повторов, к тому же ворсы позволяли своему Собору звучать лишь раз в году. Во время концертов тысячи гуманоидов слетались к Собору и рассаживались на шпилях и ветровых трубах, на устьях и раструбах воздуховодов с тем, чтобы превратить музыку в скульптуру - произведение искусства, создаваемое взаимодействием стихийных климатических явлений и разумных обитателей штормовой планеты.
Лея перешла к следующим файлам голографического блокнота. Многие десятилетия музыка ветров не звучала вовсе, - а именно с тех пор, как сенатор Палпатин объявил о введении Нового Порядка и провозгласил себя Императором. В знак протеста ворсы замуровали отверстия в своем Соборе и отказывались нарушать его вопиющую немоту, кто бы их ни просил об этом.
Но Империя пала, и в этом году они наконец пригласили представителей Новой Республики стать свидетелями возобновления традиционного музыкального священнодействия.
Акбар открыл канал связи и придвинул свое рыбье лицо к микрофону. Лею всегда очень забавляло то, как подрагивают его колючие усики. Наконец он начал передавать сообщение: "Посадочная площадка Собора Ветров, говорит адмирал Акбар. Мы на орбите, начинаем снижение".
В громкоговорителе раздался голос ворса, который доносился из-за спины говорившего и напоминал тихий треск хвороста в пустом осеннем лесу:
- Корабль Новой Республики, мы передаем координаты посадки с поправкой на неизбежные вихревые смещения. Турбулентность нашей атмосферы совершенно непредсказуема, и во избежание осложнений, пожалуйста, точно следуйте нашим указаниям.
- Вас понял. - Акбар откинулся в кресле, коснувшись широкой спиной его ребристой спинки, и закрепил на груди пристяжные ремни.
- Лея, вы бы тоже пристегнулись, - сказал Акбар. - Дорога, говорят, будет ухабистая.
Лея выключила топографическую панель и положила ее рядом с собой на сиденье. Она для страховки затянулась ремнем и глубоко вдохнула спертый рециркулированный воздух. В призрачном рыбьем полушепоте Акбара звучали беспокойные нотки.