— У тебя такой вид, будто ты о чем-то напряженно думаешь, — поддразнивает Джиа, выходя и ожидая, пока завтрак будет поставлен на стол, прежде чем занять свое место. Она приподнимает бровь. — А ты не собираешься присоединиться ко мне?
Она сделала это специально. В этом нет никаких сомнений, когда ее рот кривится в небольшой ухмылке, а взгляд опускается к моим коленям, пока она ждет, что я встану с шезлонга и присоединюсь к ней за столом. Если я встану прямо сейчас, то она не сможет не заметить толстый контур моего члена в шортах. Не помогает и то, что она еще не надела сарафан поверх своего бикини. Она выбрала изумрудно-зеленый, как будто поняла, что он мне нравится больше всех. Этот цвет идеально сочетается с ее загорелой, оливковой кожей и темными волосами, и от одного взгляда на нее мне становится больно.
Джиа, как ни в чем небывало, наливает в фужер апельсиновый сок и шампанское, а на свою тарелку кладет яичницу, копченый лосось и булочку. Она снова поднимает на меня взгляд, и в уголках ее рта все еще мелькает маленькая улыбка. Я стискиваю зубы, заставляя себя перестать думать о пульсации между ног, поднимаюсь на ноги и иду к ней.
Она ничего не говорит, но я не упускаю из виду, как ее взгляд скользит по моим шортам, а затем возвращается к еде.
— Так чем ты хочешь заняться сегодня? — Невинно спрашивает она, когда я сажусь и тянусь за мимозой.
Сейчас я могу думать только об одном. Я поджимаю губы. Я не намерен говорить ничего даже близко похожего на это. Во-первых, я не знаю, готов ли я отказаться от своего настояния на том, чтобы наша супружеская постель оставалась холодной, кроме как для того, чтобы завести детей. Я не уверен, что готов допустить, чтобы вожделение, которое я вчера испытывал к Джии, стало приемлемым чувством по отношению к моей жене, или что я готов позволить себе испытывать подобное желание полностью, а не тогда, когда я уже не смогу держать его на поводке. И, во-вторых, Джиа не об этом просила вчера вечером, когда говорила о сегодняшнем дне.
— Боюсь, планирование дней отпуска - не моя сильная сторона, -— язвительно говорю я, потянувшись за апельсиновым соком. — Но я открыт для идей. — Я наливаю немного в свой бокал и добавляю шампанское.
— А как насчет всего этого? — Джиа указывает на виллу вокруг нас, и я смеюсь.
— Ну, один из плюсов нашего образа жизни в том, что, что бы ни нужно было сделать, всегда найдется кто-то, кого можно нанять для этого. Мой помощник и очень хороший турагент собрали портфолио идей и прислали их мне, а я одобрил то, что, по моему мнению, тебе понравится - виллу, обслуживание в номерах, все это. Я сказал им, чтобы они не жалели средств, — добавляю я. — Я хотел, чтобы это стало для тебя незабываемым опытом, Джиа, независимо от причин, по которым мы уехали. Я велел им заказать все самое лучшее из того, что было доступно.
Джиа одаривает меня странной полуулыбкой.
— Это мило, — мягко говорит она. — Все, что ты запланировал сам, значило бы очень много, знаешь ли. Все это прекрасно, потрясающе, и я определенно никогда не испытывала ничего подобного. Но я хочу, чтобы мы оба хорошенько подумали о сегодняшнем дне.
— Сначала ты. — Я возвращаю ей улыбку. — И мы можем подкидывать друг другу идеи. Как насчет этого? — Я вижу, что у нее их полно, и, по правде говоря, я не планировал заниматься чем-то большим, чем просто наслаждаться виллой по вечерам и работать.
— Ты говорил, что никогда раньше не был в отпуске, — признает Джиа, качая головой. Наклонившись вперед, она поджала губы, зачерпывая вилкой кусочек лосося и яичницы. — Я подумала, что сначала мы могли бы прогуляться по рынку. Я была там в свой первый день здесь, и это очень весело. Много уникальных продавцов, интересных продуктов и все такое. А потом мы могли бы спуститься на пляж, немного полежать, искупаться. Когда мы будем готовы к обеду, мы можем пойти в один из прибрежных ресторанов… в другой, - быстро добавляет она, видя, как мой взгляд темнеет при воспоминании о баре, в котором я нашел ее вчера. — Пообедать и выпить, может быть, пройтись по некоторым магазинам. А потом, после ужина, мы могли бы снова пойти в один из баров. Предположительно, там есть живая музыка и танцы. Это может быть весело. Давненько я не ходила на танцы, — добавляет она. — С тех пор как в последний раз ходила на гала-ужин с отцом, а это было, кажется, целую вечность назад. Да и вообще все эти вечеринки такие душные. Мне кажется, что здесь все будет по-другому. Более расслабленным.
Я чувствую еще одну смутную вспышку паники. Танцы в баре на берегу моря звучат настолько неправдоподобно, что я даже не могу себе этого представить. Но я вижу, как загораются глаза Джии, когда она рассказывает о своих идеях, и понимаю, что не хочу ее разочаровывать. На самом деле мне хочется согласиться с ее идеями, просто чтобы проверить, будет ли это так весело, как ей кажется.
— Я не могу придумать, что добавить. Но все, что вы предложили, звучит как все самое лучшее, что мы могли бы здесь придумать. Я не против.
Улыбка Джии становится шире, совсем чуть-чуть, и я чувствую, как что-то переворачивается в моей груди. Мне нравится заставлять ее улыбаться, понял я. Мне нравится делать ее счастливой. И несмотря на то, что произошло вчера, я готов смотреть на это сквозь пальцы, если есть возможность исправить то, как мы оказались здесь в первый раз.
— Я пойду, закончу одеваться, — говорит Джиа, закончив с завтраком и мимозой. — Дашь мне минут двадцать?
— Столько, сколько тебе нужно, — заверяю я ее. — Если это выходной, то спешить некуда, верно?
Джиа смеется.
— Теперь ты понял. И надень шорты для плавания, — добавляет она. — Мы же идем на пляж, помнишь?
Ее смех задевает что-то в моей груди. Он яркий и счастливый, такой звук я не могу припомнить, чтобы слышал от нее с тех пор, как мы поженились, и уж точно он никогда не был направлен на меня. Мне хочется услышать его снова, сделать что-то еще, что потянет за собой этот звук. Это заставляет меня чувствовать себя счастливым так, как я уже давно не чувствовал.
— Хорошо, — уступаю я. — Я взял с собой пару, хотя уже давно ими не пользовался.
— В особняке есть бассейн, — говорит Джиа. — Крытый, с подогревом, для зимних месяцев.
— Это не значит, что я им когда-нибудь пользовался. — Пока я это говорю, мне приходит в голову, что я действительно никогда не пользуюсь роскошью, которую предлагает мне моя жизнь, и не получаю особого удовольствия от тех благ, которыми я балуюсь. Я ем самую лучшую пищу, одеваюсь в одежду, сшитую на заказ, а в мой особняк доставляют лучшее спиртное, которое я только могу попросить. Мне доступны любые поблажки и развлечения, но я не наслаждаюсь ими так, как следовало бы. Большую часть своей жизни я был настолько сосредоточен на работе, на служении Энцо, что считал само собой разумеющимся то, что окружает меня и так сильно улучшает мою жизнь. В этом смысле я понимаю, что мой брак с Джией может пойти мне на пользу. Она явно не намерена отказываться от того, что ей нравится в жизни, и, если представится возможность, с удовольствием примет любой новый опыт, который ей предложат.
Это одна из тех вещей, которые заставляют меня иногда чувствовать себя опасно близким к тому, чтобы испытывать к ней больше, чем я планировал или чем, по моему мнению, должен.
Я хватаю пару плавательных шорт и иду в ванную, чтобы переодеться, пока Джиа достает из шкафа один из своих сарафанов. Странно - я был с ней физически близок, был внутри нее, первый мужчина, который когда-либо делал это... и все же я чувствую себя неловко, раздеваясь перед ней небрежно, как будто это более высокий уровень близости, хотя это совершенно естественная вещь, которую я должен делать в присутствии жены.