Мне хочется усадить ее на край стола и вместо ужина сначала съесть десерт.
— Что все это значит? — Я слегка поддразниваю ее, пока она идет ко мне, упираясь руками в мою грудь и наклоняясь, чтобы поцеловать меня. — И что ты сделала с моей упрямой, своенравной женой?
Джиа морщит нос.
— Я хотела сделать для тебя что-то приятное. Но я всегда могу взять свои слова обратно, если ты будешь продолжать в том же духе.
— Я и не мечтал об этом. — Я снова целую ее, прежде чем сесть. — Что ты сделала?
— Я планировала ужин для тебя. Фрэнсис пыталась рассказать мне, какие продукты тебе нравятся и каковы твои предпочтения в еженедельном меню, когда я только переехала. И, конечно, я сказала ей, что мне все равно, — смущенно признается Джиа. — Я хотела загладить свою вину перед тобой.
— Я ничего об этом не знал. — Мне никто не сказал, вероятно, потому что никто из персонала не хотел вмешиваться в мои супружеские проблемы, и это понятно. Но мне любопытно посмотреть, что придумала Джиа.
— Я знаю. Но я все равно хотела это сделать. — Джиа показывает на графин с вином, садясь за стол. — Фрэнсис предложила твои любимые вина и то, с чем их можно сочетать, и я выбрала одно. Я никогда не обращала внимания на все это, но я хочу научиться, чтобы справляться с этими зваными ужинами и прочим, о чем ты говорил.
Она бросает на меня нерешительный взгляд, и я ободряюще улыбаюсь ей. Я знаю, что она думает о тех случаях, когда я говорил ей, что ее образование как жены мафиози оставляет желать лучшего, и теперь, зная ее лучше, я чувствую себя неловко из-за этого. Но ее готовность приложить усилия все равно трогает меня, и я протягиваю руку, слегка сжимая ее ладонь.
— Боюсь, что быть мужем, это не то, в чем у меня есть опыт. Но мы разберемся с этим вместе.
Я чувствую, как Джиа расслабляется под моим прикосновением, и тянусь за вином, наливая каждому по бокалу.
— Чем еще ты занималась сегодня?
Джиа нерешительно улыбается и смотрит, как один из сотрудников приносит первое блюдо - салат "Цезарь" с домашней заправкой Фрэнсис.
— Ты сказал, что я могу переделать интерьер, если захочу. Для начала я начала присматривать варианты для неформальной гостиной и нашей спальни. Что-то, что сделает их немного светлее и воздушнее. В гостиной, например, такие высокие потолки и большие окна, но из-за цветов она кажется темной и маленькой.
Я слушаю ее как могу, но то, как непринужденно она говорит о нашей спальне, задевает меня, и мне трудно сосредоточиться на чем-то еще. Неделю назад, я знаю, она не сказала бы этого так легко. Скорее всего, она бы вообще этого не сказала. Но то, что я чувствую, услышав это… как будто на сердце становится легче, а будущее кажется открытым и полным возможностей, что заставляет меня сделать все необходимое, чтобы Джиа оставалась счастливой.
Чтобы она была счастлива со мной.
— Ты можешь делать все, что захочешь, — заверяю я ее. — Трать все, что хочешь, на украшения, переделывай особняк по своему усмотрению. Я заплатил декоратору за все это в первый раз, и у меня нет никакой привязанности к комнатам за пределами моего кабинета. В остальном ты можешь делать все, что пожелаешь.
— Есть небольшая комната напротив нашей. — Джиа прикусила губу. — Я знаю, что пока нет веских причин, но я хочу превратить ее в детскую.
Мое сердце снова заколотилось в груди, смесь нежности и желания захлестнула меня, когда я почувствовал ее готовность подготовиться к семье, которая будет у нас вместе, семье, которую я теперь предвкушаю, а не боюсь.
— Мне нравится, как это звучит, сокровище, — пробормотал я, взяв вилку. — И я с нетерпением жду, что ты с этим сделаешь.
— А ты? — Джиа смотрит на меня, откусывая кусочек своего салата. — Все по-прежнему идет своим чередом с Братвой?
Я слышу нотки беспокойства в ее голосе, скорее всего, это то же самое беспокойство, что и у меня, мысли о том, что сделка сорвется или Игорь передумает. Но мне хочется ее успокоить, и я киваю, решив не делиться своими переживаниями.
— Свадьба через месяц. Дата уже назначена, и Белла уже строит свои планы. Мы будем присутствовать, чтобы продемонстрировать добрую волю, — добавляю я. Эту деталь я ждал, чтобы сказать ей, поскольку не был уверен, как она к этому отнесется. — Я знаю, это может быть странно… снова увидеть его, да еще при таких обстоятельствах. — Я не могу заставить себя произнести имя Петра вслух. — Но мы с тобой должны быть единым фронтом, как дон и его жена, чтобы довести соглашение до конца.
Джиа тяжело сглатывает, но кивает.
— Я понимаю, — мягко говорит она. — Я теперь твоя жена, Сальваторе. Я знаю, что это значит. Этот день будет нелегким, но я справлюсь.
— Мы пройдем через это вместе.
Остальная часть ужина просто идеальна, Джиа действительно постаралась учесть все мои предпочтения. Второе блюдо - насыщенный томатно-сливочный биск, за которым следуют нежно приготовленные отбивные из ягненка и запеченный картофель. Когда персонал приходит, чтобы убрать посуду для основного блюда, я допиваю последний бокал вина, встаю и тянусь к руке Джии.
Она хмурится.
— Еще есть десерт...
— О, я знаю, что есть. — Я поднимаю на нее бровь. — И я намерен отведать его наверху.
Ее щеки мгновенно вспыхивают, когда она улавливает мой смысл, а затем ее взгляд опускается, и она впивается зубами в нижнюю губу.
— Может быть, не сегодня, — мягко говорит она, и мой желудок сжимается от ее отказа.
Я осторожно протягиваю руку вниз и провожу пальцами по ее челюсти, наклоняя ее подбородок вверх, чтобы она смотрела на меня.
— Почему бы и нет, сокровище? — Мягко спрашиваю я. — Я никогда не буду принуждать тебя, ты должна это знать. Но почему такая резкая перемена?
Ее румянец становится еще глубже.
— Это... ты знаешь. — Она морщится. — Это такое время месяца.
В ее голосе слышится нотка грусти, и я легко догадываюсь о причине, это значит, что она не забеременела во время нашего медового месяца. Но здесь есть возможность, которую я не собираюсь упускать.
Я сказал ей на Таити, что намерен ложиться с ней в постель только в случае крайней необходимости и столько, сколько потребуется для того, чтобы у нас был общий ребенок. Секс с ней сегодня не поможет ей забеременеть, но он сделает кое-что другое, докажет ей, что она - все, что мне нужно, с детьми или нет, и что она теперь значит для меня больше, чем просто мой долг.
— Для меня это не имеет значения. — Я тянусь к ней, поднимаю ее со стула и заключаю в свои объятия. — Пойдем со мной наверх, сокровище.
— Но...
Я беру ее за руку и веду из кухни к лестнице, прежде чем она успевает возразить. Мы поднимаемся в нашу комнату, и я веду ее внутрь, прямо в огромную ванную комнату, где я поворачиваю краны на огромной ванне, чтобы она начала наполняться горячей водой.
— Ты всегда можешь сказать нет, — пробормотал я, скользя руками по ее рукам, притягивая ее к себе и наклоняясь, чтобы поцеловать. — Но я обещаю, что больше никогда не будет дня, когда я не захочу тебя, милая. Неважно, когда это будет.
Она тихонько задыхается, когда я прижимаюсь к ее губам, а мои руки опускаются на ее талию. Я жду, что она снова начнет протестовать, когда я начну стягивать с нее юбку, но она не протестует, ее спина выгибается, когда мой язык скользит по ее нижней губе.
— Прости, что я не беременна, — шепчет она, когда я прерываю поцелуй, чтобы стянуть через голову ее рубашку. — Я надеялась, что медовый месяц...
— Не стоит извиняться, сокровище. — Я бросаю шелковую рубашку на плитку и тянусь к застежке ее бюстгальтера, снова накрывая ее рот своим. — Мы доберемся туда вовремя. А до тех пор я с удовольствием буду практиковаться с тобой, и не остановлюсь, пока мы не получим то, чего хотим оба.