— Да?
— Ты отправишься с Марой на Дантуин.
— Что? — Энакин выпрямился и нахмурился. Люк знал это выражение: когда оно появлялось на лице Хана Соло, это не сулило ничего хорошего. — Но я думал, что буду делать что-то стоящее… Я думал… — Гнев, появившийся на лице мальчика, исчез вместе с недоговоренными словами. — Я понимаю.
Люк чуть приподнял одну бровь:
— Что ты понимаешь?
— Ты не доверяешь мне. — Энакин уставился на свои покрытые пылью пальцы и хрипло прошептал: — Ты не доверяешь мне, потому что из-за меня погиб Чубакка.
Скорбь в голосе мальчика заставил Люка вздрогнуть. Сожаление и горечь переполняли Энакина, усиливая потрясение от потери в душе мальчика. Энакин всегда мечтал стать героем, прославиться, но неожиданно оказалось, что трагедия подкосила его.
— Ты должен кое-что понять, Энакин. Это очень важно. Ты не убивал Чубакку. — Люк подошел к племяннику и положил руки мальчику на плечи. Большими пальцами он приподнял его лицо, чтобы посмотреть ему в глаза. — Юужань-вонги сделали так, что луна упала на Сернпидал. А не ты. Если ты возьмешь на себя ответственность за смерть Чубакки, то ты снимешь вину с тех, кто в этом действительно виноват. С тех, кто погубил Чуи и других людей, которых ты не мог спасти. Не стоит этого делать.
Энакин с трудом сглотнул:
— В твоих словах есть логика, когда ты их произносишь, но то, что я чувствую в сердце… То, что я вижу в глазах отца…
Люк наклонился, чтобы их лица оказались на одном уровне.
— Не ищи в глазах твоего отца того, чего там нет. Он хороший человек, и у него доброе сердце. Он никогда не обвинит тебя в смерти Чуи.
Мастер-джедай снова выпрямился.
— Кроме того, я не понимаю, с чего ты взял, что я тебе не доверяю. Я доверяю тебе свою любимую жену — самого дорогого мне человека.
Мальчик нахмурился:
— Ты уверен, что не наоборот?
— Слушай, Энакин, неужели ты думаешь, что Мара согласилась бы нянчиться с мальчишкой, который даже не заслуживает доверия?
— Хм. Пожалуй, нет.
— Да она бы меня и слушать не стала.
— Еще бы и устроила нагоняй, — рассмеявшись, заметил Корран.
Энакин тоже улыбнулся:
— Да уж, наверное, дядя Люк.
— Я могу искусно обращаться с Силой, но, увы, даже эти способности не помогут противостоять ее язвительности. — Люк отступил на шаг и ободряюще улыбнулся Энакину: — Маре необходимо время, чтобы справиться с болезнью, научиться контролировать ее. Дантуин — мир, наполненный жизнью, наполненный Силой. Я хочу дать ей возможность прийти в себя, и я хочу, чтобы ты помог ей. Если согласишься на эту миссию, я буду тебе очень благодарен.
Энакин помедлил немного, затем кивнул:
— Спасибо за доверие.
— Я никогда в тебе не сомневался, Энакин, — сказал ему Люк и подмигнул. — Собери вещи и подумай, что еще вам может потребоваться на Дантуине.
— Бластеры и мечи?
Люк кивнул:
— Разумеется, мечи. И бластеры, потому что, полагаю, тебе не повредит потренироваться немного в обращении с Силой. Работа с мишенью требует концентрации.
Энакин радостно улыбнулся:
— Да и тетя Мара не может обойтись без бластера.
— Одного бластера? — рассмеялся Корран. — Вы должны вооружиться до зубов, Энакин.
Мальчик хлопнул в ладоши:
— Я о ней позабочусь, дядя Люк, честное слово. И когда мы вернемся, то будем готовы дать отпор юужань-вонгам.
— Не сомневаюсь. — Люк кивнул племяннику и смотрел ему вслед, пока тот выходил из комнаты и садился в турболифт.
Затем он повернулся к Джейсену:
— Ты правда думаешь, что тебе достанется простое задание?
— Нет, дядя Люк, просто я боюсь тебя опозорить.
Люк подошел к столу и несколько минут раздумывал над словами племянника, потом повернулся и облокотился о стол.
— Кажется, нам давно пора об этом поговорить, как считаешь?
— Возможно. — Джейсен пожал плечами. — Я думаю об этом с момента появления юужань-вонгов, с тех пор, как тут собрались все джедаи и пошли разные толки.
— Похоже, это семейное дело. — Корран отступил от дальней стены комнаты, около которой стоял все это время. — Вернусь позже.
Джейсен поднял руку:
— Постойте. Дело, может, и семейное, но оно имеет отношение ко всем джедаям.
Корран посмотрел на Люка:
— Люк?
— Пожалуйста, останься. Думаю, здесь могут понадобиться разные точки зрения. — Люк взглянул на племянника: — Что же тебя волнует?
Юноша вздохнул, и Люк почувствовал, что тот испытал облегчение.