— У вас взрослых какие-то неправильные и непонятные игры, — обиженно выдал я, не поняв то, что пытались мне объяснить.
— Толи дело обитатели нашего уровня! Я всегда знаю с кем и как играть, — гордо произнес глядя на всех.
Все сидящие за столом рассмеялись. А я поднялся и, сделал короткий поклон, подсмотренный у Сержанта в сторону Главы.
И обратился к нему, — Глава, прошу прощения за свое поведение. Я не знал что у вас так все запутанно.
На меня смотрели удивленно. Глава спокойно положил столовые приборы и вытерев губы салфеткой, встал из-за стола.
Так же коротко поклонившись проговорил, — Извинения приняты.
Потом сел и невозмутимо продолжил обедать. А у меня сама собой появилась ехидная улыбка.
— Но с моими друзьями мы все равно будем вместе обедать. — не выдержав провозгласил я.
Глава чуть не подавился, но с трудом сохранив лицо, пробормотал не поднимая головы от тарелки, — Сережа! Пожалуйста, иди погуляй. Дай спокойно пообедать.
А я, под всеобщий смех за столом, сам закатываясь хохотом, убежал на улицу.
Так бы и протекала моя жизнь в поселении, но в один из дней мама показалась мне сильно задумчивой и рассеянной. Когда мы были в столовой, она вдруг резко поднялась и, сняв с себя какой-то амулет, повесила его мне на шею.
При это сказав, — Он по праву принадлежит тебе. Было сказано, что только в руках истинного хозяина он примет свой окончательный вид.
Амулет выглядел, как какая-то головоломка на волосяном шнурке, у которой, не особо задумываясь как собрать, вдавили все части, а потом еще и сплавили для надежности.
— Даже в таком виде он будет помогать тебе, — продолжила она, — И постарайся, чтобы он таким и остался. Незачем доверять чужим свою судьбу, ты сам ее творец.
Шаман, проделав какие-то операции, удивленно посмотрел на мать.
— Мария, от него веет божественной силой, — проговорил он, — Откуда это у вас? Я не могу определить, кому из богов он принадлежит. Точнее принадлежал. Этого бога уже нет. Так ведь?
— Вам о том знать незачем, прошлое останется в прошлом, — резко ответила она, — Главное, что Сергей истинный и единственный хозяин его.
— Духи и так стараются лишний раз близко не приближаться к Сергею, — проговорил Шаман, — А амулета они уже сейчас просто боятся. Как ты собираешься наблюдать за ним в таких условиях? От этого может зависеть его безопасность, и в конце концов жизнь.
— Сам амулет его защитит, — мама смотрела с вызовом на всех, — А как наблюдать за Сергеем вы, я думаю, и так придумаете.
Видимо мама тогда что-то почувствовала, раз стала так решительно действовать. Ближе к моим тринадцати годам, она умерла. Уровень все-таки добил ее. Да и вернувшаяся память с переживаниями за меня не добавляли ей здоровья. И чудо-лекарство ей не помогло.
После похорон и кремации, ко мне подошел Глава и сказал, чтобы я собирался. Меня решили отправить в реальный мир.
Не зная о реальном мире ничего, и наслушавшись рассказов матери и других заключенных, я решился на побег из поселения. Жизнь на Изнанке для меня казалась лучше, не понятной и опасной жизни в их реальном мире.
Меня просто передергивало от одной мысли подняться на поверхность для постоянного проживания и общения с такими, как побывавший у нас купец и прочие дворяне.
Особенно страшила мысль, что там наверху, к людям пристают боги и начинают жить вместе с ними.
К тому времени у меня уже была организована небольшая база в одной из долин среди гор, и я был уверен, что о ней никто не знает. Но оказалось, что меня никогда без присмотра не оставляли. И о базе знали.
Видимо смерть матери и переживания из-за побега подстегнули мою повторную активацию. Хорошо, что успел оклематься до прибытия Сержанта, графа Совина.
И вдвойне хорошо, что мать воспитала в недоверии к окружающим.
По рассказам заключенных, я знал, что такое активация магии. Потому и решил, это скрыть. Иначе меня точно в покое не оставят. И про то, что стал активно использовать магию, никто не узнал.
Хотя для активного использования это громко сказано, сил все равно было маловато. Просто стал видеть разрывы реальности, через которые мог ходить на другие уровни изнанки. Ну и еще появилась возможность маскироваться так, что твари не сразу могли меня обнаружить.