Радовало меня еще и то, что под каток обучения попал не только я. Вместе со мной гоняли еще студента. Он очень часто, во время обедов стонал. Что ему с его низким потенциалом, это все не нужно. И даже меня обвинял в том что его гоняют со мной за компанию лишь бы учился и не чувствовал себя обделенным. Пусть лучше мы вдвоем будем себя чувствовать обделенными. И что ему всего-то год осталось здесь от всех прятаться.
Вот после таких стонов во время обеда у меня и сложилась картинка. Ошарашенно глядя на студента и сержанта я расхохотался.
Шаман заинтересованно поглядел на меня.
— И что такого смешного сейчас произошло? — поинтересовался он — Раз ты от смеха даже обедать не можешь.
Не отвечая Шаману, я, смеясь, посмотрел на Профессора.
— Профессор, — обратился я посмеиваясь к нему — а сержант то молод. И он ведь недавно окончил Академию?
— Да. — озадаченно глядя на меня, подтвердил он. — И почему это должно вызывать смех?
— Целый Граф, — продолжил я посмеиваясь — и более четырнадцати лет, практически безвылазно сидит на Изнанке четвертого уровня! Нет я понимаю, начальник службы безопасности от МИД Империи, это достойно. Но сержант! Мелковато как то, вы не находите?
Я с ухмылкой посмотрел на Сержанта и Студента. Уж больно яркими были воспоминания, о совсем недавней шутке над Студентом. С расписыванием в темных тонах последствий для его спокойной и веселой жизни из-за женитьбы.
— И Сержант до сих пор не женат! А по вашим рассказам многие, по окончанию Академии, уходят семейными. Да и еще не по одному разу! — не выдержав я опять рассмеялся — Сержант здесь прячется, от невест! Тут то его точно никто не достанет. И студента также спрятали. Одно непонятно, у студента ведь маленький уровень и потенциал. Его хотят подтянуть до максимума за счет давления Изнанки? А потом женить?
— Здесь, больше политики, чем жизни бытового плана. — ответил сержант не реагируя на мой смех.
Вот ведь железная воля у человека! Ничем его не прошибешь.
— В основном ты прав. Но политика переворачивает все с ног на голову. — продолжил он спокойно.
— Вот видишь. — Глава неспешно отложил столовые приборы и заговорил с Сержантом — Сколько вы его не учили, а результата нет. Даже то что он пробужденный, как говорит Шаман, не помогло. Он так и не повзрослел.
Ну вот опять! Снова начнется полоскание мозгов, по поводу моих ответственности и обязанностей перед окружающими здесь в поселении. И прекрасных традиций и устоев, там наверху в Империи.
Хотя если начал говорить Глава поселения, то стоит послушать. Он редко открывается. Такое ощущение, что Глава постоянно носит маску.
Вечно придирающегося к мелочам, надменно приказывающего подчиненным и постоянно зудящего тем кто ему не подчинен. До тех пор, пока не будут выполнены его требования. Он никогда ничего не объясняет. Только требует. И только когда пройдет много времени становится понятно, что его требования и приказы идут на пользу поселению и всем окружающим. Абсолютно всем! В том числе заключенным и каторжникам.
И только иногда маска дает трещину, сквозь которую проглядывает целеустремленный, жесткий и расчетливый руководитель. Способный многое объяснить и многим помочь.
Глава посмотрел на меня.
— Ты ведь до сих пор так и не понял? — спросил меня Глава — У нас, там наверху. Вновь создаваемые семьи, это пусть и маленький, но все таки клан. Много родственных семей вовлечены в процесс создания новой семьи. А это договора и соглашения между ними. Тут много политических моментов приходится решать. Так как новая семья только своим появлением, может повлиять на всю политическую обстановку нашей Империи, да и за рубежом возможны изменения. Что уж говорить, нередки случаи когда Тотемы вынуждены вмешиваться и договариваться между собой! Жизнь в Империи и во всем мире вынуждена опираться на политику.
Политика! Эта дрянь никому и никогда не дает покоя. Ни там в моей прошлой, ни здесь в моей новой жизни. Политика, как и Война собирает кровавую жатву в свою ненасытную утробу. Что-то темное поднялось из самых глубин моей души. Злость просто готова была выплеснуться наружу. И опять по столовой прокатилась волна жути и власти. Посетители стали испуганно оглядываться на нас.
Только Глава хоть и побледнел, но не отвел трусливо взгляда. Как это он всегда делал при матери. Глава смотрел твердо, с насмешкой, сожалением и превосходством. Как на избалованного и истеричного дитя.