Шаг назад, шаг вперед, почти вплотную прижаться к партнеру, затем развернуться, взмах — и руки скрещиваются, точно клинки, снова поворот. Ноги отбивают ритм, тело кружится, намечая сложный рисунок сближений и отступлений. Волосы Йорунн, распущенные по плечам, сияют в свете костров. А рядом Лид, сейчас не конунг, а лишь добрый любящий брат. Он молод, красив, его чистые серо-зеленые глаза похожи на закатную степь. Короткие чуть вьющиеся пряди уже спутаны ветром, на одежду налипли мелкие соринки и пыль — видимо молодой конунг уже не раз садился на землю или даже успел прокатиться по травам. Лид полон жизни, гибок и силен одновременно, на него смотрят сотни глаз. Кто-то с обожанием, кто-то с интересом, а кто-то с усмешкой. А мелодия набирает ритм, ускоряется, двое в центре уже не видят никого вокруг, стараясь не сбиться и не потерять друг друга. Люди смотрят, затаив дыхание. Шаг, поворот, прикосновение, поворот, шаг. И тут музыка стихает, а танцоры замирают, тяжело дыша. Спина к спине, но руки касаются друг друга ладонями. Толпа взрывается криками одобрения, а Лид обходит сестру, опускается перед ней на одно колено и целует ее руку в благодарность за танец.
Ночь в небе горит тысячами огней, а под небом внизу нет никого счастливее этих двоих.
4. Пробуждение
Следующий день начался для Йорунн очень поздно. После бурной ночи девушка спала так крепко, что пропустила и утреннее пение петухов, и щебет птиц на рассвете, и даже звуки просыпающегося дворца не потревожили ее. Из дремы вырвала духота, когда солнце пробилось в окно комнаты. Лето в степи редко бывает прохладным и свежим, а уж обеденные часы вовсе наполняются знойным безумием.
Йорунн с трудом приподнялась на локтях и со стоном тут же опустилась обратно на постель. После ночных танцев болело все тело, даже привычка часто и подолгу находиться в седле сегодня не спасла, а может причиной всему было вино, выпитое сверх меры. Но летняя жара была беспощадна, и пролежав недвижно еще несколько минут, девушка все-таки заставила себя встать, открыть окно, пустив в комнату немного ветра, и посмотреться в зеркало. Из отражения хмуро выглянул кто-то взъерошенный, бледный, в помятой одежде, с колосками и сухой травой, застрявшей в совершенно запутанных волосах, на щеке темнел длинный серый след то ли пыли, то ли копоти.
— Да, подобающий вид для сестры и наследницы конунга Великой Степи, — прокомментировала она увиденное, пытаясь вынуть мусор из волос.
Руки тоже не отличались чистотой, но это хотя бы было понятно — вчера они с новыми знакомыми на спор держали раскрытые ладони над костром — кто дольше выдержит. Выиграл, кажется, Хала — высокий плечистый парень, один из тех, кто прибыл из Гилона. Остальные только зря пожгли руки искрами и перемазались сажей. Наверное именно после этого она случайно провела пальцами по лицу, отбрасывая надоевшие пряди назад, и испачкала щеку.
К слову, почему эти пряди мешались вообще? Ведь еще перед праздником она заплела косу, уложив ее подобно венцу на голове, оставив свободными волосы только на затылке. Тогда какого демона сейчас от прически и следа не осталось? А потом вспомнила, что сама затеяла состязание на меткость и подарила свою ленту парню из рода Кеттингов, как его звали? Кит или Тид?
От смущения Йорунн покраснела и со стоном опустилась на край кровати. Боги, какое бесчестье! Сама, своими руками, повязала незнакомцу ленту на куртку, касалась его груди, еще и смеялась потом. По традициям, распространенным в степи, незамужняя девушка может подарить парню что-то только в одном случае — если принимает его ухаживания. А вчера, помнится, речь не шла ни о симпатиях, ни тем более о серьезных намерениях. То есть люди могли подумать, что Йорунн навязывает себя. Девушка почувствовала, как от стыда даже уши стали пунцовыми, а шею и грудь покрыли красные пятна. Подобного позора она не испытывала никогда.
Но деваться было совершенно некуда. Рано или поздно ей придется покинуть эту комнату, чтобы пойти повиниться к брату и повелителю. Отец всегда учил, что за собственные проступки надо уметь отвечать. А значит надо привести себя в порядок и, хочется или нет, искать Лида.
В соседней комнате, служившей умывальней, уже стояла вода — значит, слуги не проспали, в отличие от госпожи. Йорунн тщательно вымылась, переоделась, привела голову в порядок, собрала волосы в сложную, строгую прическу. Глубоко вздохнув, решительно открыла дверь в коридор и отправилась искать брата.