— Милорд, — коротко кивнул он. — Ужин ждет, мы подготовили вам палатки.
— Позже, — правитель на минуту прикрыл глаза ладонью, давая себе секунду отдыха. — Где раненые? Веди туда, их время может быть на исходе.
Их проводили в просторную палатку, где разместили пострадавших от пожара. Хальвард решительно шагнул внутрь, но Йорунн поняла, что еще немного и она просто не выдержит. Рука сама вцепилась в ткань полога, нащупывая хоть какую-то опору. Внезапно кто-то тронул ее за плечо, и, обернувшись, она встретилась глазами с Ульфом. Сейчас на лице его не было ни ярости, ни злости.
— Пошли, — он потянул девушку за руку, — ты сейчас свалишься от усталости, еще с тобой возиться придется. Я проведу.
Но Йорунн резко высвободила руку и почти прошипела:
— Я останусь тут столько, сколько смогу.
Секунду ей казалось, что сейчас Ульф вновь вспыхнет и наговорит гадостей, но вместо этого Черный Волк слегка кивнул и, сняв с пояса флягу, протянул ей.
— Не злись, девочка, не хотел тебя оскорбить. Сделай пару глотков, это придаст сил. И если хочешь помогать, а не мешать, то не отвлекай правителя.
Йорунн покорно хлебнула из фляги что-то, сильно пахнущее травами. В голове немного прояснилось, слабость отступила.
— Спасибо, — тихо ответила она, вернув питье хозяину.
— Ты молодец, хорошо держалась. Я боялся, что сорвешься и начнешь истерику. Видимо, ты намного крепче, чем кажется с виду. Должен признать, что это один из тех немногих случаев, когда я ошибался. Пошли, уже немного осталось, — Ульф скрылся в палатке.
Сделав несколько глубоких вдохов, Йорунн шагнула следом. Осмотревшись, она увидела Хальварда. Тот замер над человеком, лежащим на невысокой кровати. Левая половина лица, плеча и груди несчастного была обожжена и покрыта черной коркой, человек прерывисто и хрипло дышал, открытые глаза смотрели вверх, но были мутными от боли.
С такими повреждениями шансов выжить было мало, это девушка поняла сразу. Если не лихорадка, то изнуряющая боль и слабость могли унести едва теплившуюся жизнь. Удивительно, что пострадавший все еще не сдался и продолжал дышать. Тем временем Хальвард поднял над изувеченным телом обе руки и сделал несколько мягких движений, проводя ладонями над жуткими ранами, затем опустил одну ладонь на лоб человека, а вторую на грудь напротив сердца.
И тут Йорунн с изумлением увидела, как от рук правителя в тело раненого потекли тонкие ручейки света. Человек на кровати несколько раз судорожно вздохнул, затем глаза его закрылись, дыхание выровнялось и гримаса боли стерлась с лица, уступая место усталости. Хальвард вновь вернулся к изучению ожогов, затем, задержав ладони над плечом и рукой пострадавшего, опустил голову, уходя в свои мысли.
Минуту ничего не происходило, а потом черная корка на коже внезапно стала съеживаться и уменьшаться, словно прошли месяцы долгого лечения. На месте сгоревшей плоти появлялась новая, в шрамах, но живая. Минуты текли за минутами, тонкие лучики света из пальцев правителя продолжали заживлять рану, а лицо самого правителя становилось все более бледным. Наконец, глубоко вздохнув, он убрал руки, встал и направился к следующему раненому.
Так продолжалось до глубокой ночи, иногда Хальвард принимал из рук Ульфа флягу, делал несколько глотков и вновь возвращался к пострадавшим. К середине ночи маг выглядел едва ли лучше многих в этой палатке: лицо стало землистого цвета, темные тени легли вокруг глаз, сами глаза покраснели от напряжения. И все-таки, он не сдавался, продолжая исцелять тех, кого еще можно было спасти.
— Как он делает это? — тихо спросила Йорунн у Чёрного Волка, когда тот отошёл в сторону, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Ульф бросил в сторону фигуры в темном быстрый взгляд и ответил так же тихо:
— Никто не знает, видимо, его огненная стихия так сильна, что все, что создано или уничтожено огнем, покорно ему. А может, ему подвластны другие силы, неведомые простым смертным.
Когда небо на востоке начало сереть, правитель встал, закончив с последним раненым. Тело подвело его, он неловко оступился и схватился за плечо Ульфа, чтобы не упасть.
— На сегодня все, мне нужен отдых. Разбудите меня с седьмым колоколом, — и не замечая никого, тяжело покинул палатку.