— Подойди теперь ты, Стрыя, и ты, Стенгат. Клянетесь ли вы, что говорите правду?
— Клянемся!
— Тогда по закону империи объявляю, что этот человек отныне чист и обвинение с него снято. Освободите его!
Подошел стражник и разрезал веревки на руках мальчишки. Тот, не веря своему счастью, упал на колени перед правителем и сквозь всхлипы бормотал благодарности. Хальвард жестом приказал парню подняться и стать в сторону, затем поднялся и вышел вперед, обращаясь к людям:
— Приговор приведут в исполнение немедля. Есть ли среди вас те, кто хочет что-нибудь сказать?
Но люди лишь глубоко склонились перед правителем.
Пленников увели. Солнце еще не добралось до зенита, когда все виновники резни были повешены. Правитель лично присутствовал при казни, а когда тела скинули в кучу подальше от деревни, щелчком пальцев превратил их в огромный костер. Когда огонь утих, то, что осталось, закопали в яму там, где море встречалось с землей, а сверху насыпали камней. Ни знака, ни памяти не осталось от тех, кто осмелился напасть на рыбацкую деревню.
В полдень правитель и его люди уже умчались по дороге на перевал. Перед ними лежал долгий путь в столицу.
48. Прошлое — долой
Ночь выдалась звездной и холодной. Сосны тихо поскрипывали и мягко покачивали колючими ветвями под едва уловимым ночным ветром. Вечером прошел короткий дождь, поэтому в воздухе пахло влажной хвоей, смолой и лесом.
Йорунн не спалось. Сегодня отряд остановился на отдых еще засветло, найдя приют на уютной, закрытой от ветра поляне. В костре мирно потрескивали дрова, иногда перегретый уголек рассыпался с негромким щелчком, разбрасывая кругом яркие искры.
Стреноженные кони фыркали в темноте, мягко переступая по влажному покрову под копытами, кто-то уже лег спать, укрывшись от вечерней сырости в походных палатках, кому-то повезло меньше, он остался в дозоре, внимательно всматриваясь в темноту. Ульф Ньорд, всю дорогу от поселения угрюмо молчавший, кратко пожелал всем доброй ночи и ушел к себе, правитель и вовсе скрылся из виду с наступлением сумерек.
Однако никого из отряда это не встревожило: лагерь жил своей жизнью, каждый был занят своим делом, а значит и Йорунн могла спокойно предаться размышлениям. Последние три дня показались ей очень тяжелыми. В памяти одна за другой всплывали картины пожарища, разбитых лодок, плача над погибшими, стоны раненых, суда и казни. Из месива воспоминаний вынырнуло и тут же пропало лицо помилованного разбойника, как он весь позеленел и умчался в кусты, увидев смерть своих товарищей. Вспомнилась бледная и взволнованная девушка со странным именем Стрыя.
Йорунн тяжело вздохнула и закрыла глаза руками, надеясь прогнать нескончаемую череду видений, но это мало помогло. Ей было до слез жаль жителей деревни, вид их горя пробудил ее собственные воспоминания, хотя казалось, что за прошедшие месяцы боль слегка поутихла. Но что-то царапало разум, не давая собрать полную картину воедино. Ульф вел себя не так, как обычно. Вся его привычная насмешливая манера общения рассыпалась на осколки, как хрупкое стекло, упавшее на твердый камень. Да и Хальвард был в ярости, по крайней мере до суда, просто скрывал свои эмоции более умело.
Как сама Йорунн вела бы себя, окажись теперь на месте правителя? Отняла бы она чужую жизнь ради того, чтоб узнать ответы на свои вопросы? Смогла бы найти в себе силы, чтобы пощадить хоть кого-то из разбойников? Решила бы, наперекор законам своей страны, смягчить казнь, окажись в ее руках те, кто напал на ее земли, ее людей, ее подданных? Или предала бы их всех смерти, не разбираясь в степени вины каждого? Ответа она не знала.
Испугалась ли она, увидев, что можно сделать с помощью магии Хальварда? Пожалуй, что нет, но впервые она по-настоящему осознала, как страшен может быть правитель Недоре, когда становится чьим-то врагом. Беспощаден, расчетлив, даже жесток. Однако Йорунн не могла назвать его поступки несправедливыми.
Костер медленно догорал, и девушка встала, чтобы подкинуть еще веток, но тут почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и обернулась. В темноте за ее спиной стоял Хальвард. Силуэт его почти слился с мощным стволом дерева, на который правитель опирался плечом, но вот глаза его заметно вспыхивали искорками света. Несколько секунд Хальвард стоял, рассматривая Йорунн, затем медленно пошел к ней. Йорунн непроизвольно попятилась, отступая так, чтобы костер оказался между ними. Но правитель не стал подходить близко, лишь склонился, подкладывая в затихшее пламя еще веток. А затем отвернулся и направился к палатке, кинув через плечо: