Я покосился на ратника Кезария, что стоял поодаль.
Он всё ещё держал портал открытым, но тот продолжал гаснуть и терял силу: бисерины в облаке портала медленно распадались, растворялись в вонючем болотном воздухе. Моя надежда гасла вместе с ними.
Альмагор Стронг в это время говорил с Творцами. Сначала на их языке, но потом резко перешёл на свой:
— Это не его просьба! Это моя просьба! Моя личная просьба! Выполните её! Верните ему брата!
Наконец, Творцы ответили. Только не ему, а мне.
Я услышал их шёпот у себя в голове и, как ни странно, сразу понял их язык.
— Ты останешься здесь. Ради двух погибающих миров ты останешься здесь, потому что именно здесь таится главная угроза. Ты разовьёшь в себе силу, которая победит того, кто рушит наши миры. Сейчас ему нет равных. Даже Альмагор не смог удержать его, потому что не способен ему противостоять. Но ты способен. Всё остальное тебе расскажет сам Альмагор, он станет твоим учителем. Мы же одарим тебя Высшим Драконьим доспехом, когда ты достигнешь достойного уровня. А потом ты убьёшь того, кто устроил хаос в обоих мирах. Ты убьёшь его. Ты это сделаешь, иначе тебя не будет ни в одном из миров.
Я до боли зажмурился, но руку с арбалетом так и не опустил.
— Убейте его сами, — прошептал я. — При чём тут я?
— Творцы не имеют права убивать, — ответили они. — Творцы лишь дают или отнимают свои дары. Но когда рушатся миры, они не смеют стоять в стороне. Альмагор вызвался помочь, но у него не хватает сил. Он не обладает тем, чем обладаешь ты. Никто не обладает. Мы простили тебе даже совокупление с ратником, хотя любой другой маг был бы уже низвергнут, а его ратник изгнан из Каскадов. Но мы сохранили вас. Вас обоих. Белая Сова возвысит тебя как никто другой.
От их напористого шёпота по коже пронёсся мороз.
Да плевать, что они там говорили. Я стоял на своём.
— Мой брат. Мне нужен мой брат. Или он, или пусть ваш мир погибает дальше.
— Тогда твой мир погибнет тоже. И погибнет он раньше, чем наш, если ничего не предпринять.
— Моё условие остаётся прежним. Верните мне брата или пропустите меня в портал, и я сам его заберу!
Творцы замолчали.
— Мне нужен мой брат! Перенесите его сюда! — Казалось, от напряжения кровь вот-вот брызнет из глаз, но я продолжать требовать: — Мой брат! Мне нужен мой бр-рат!
— Киро, уймись, — прошептал мне Стронг. — Уймись. Ты делаешь только хуже.
— Пусть они перенесут брата сюда! Пусть они гарантируют мне это! Почему они молчат?! Пусть они скажут! Пусть перенесут брата сюда и скажут мне об этом!
И тут они сказали.
Сказали так, что я чуть не оглох.
Их шёпот превратился в жуткий рёв тысяч голосов:
— ЭТО НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!
Мои мозги будто смяло под чугунным прессом.
От треска в голове и слепящей боли перехватило дыхание, но в меня уже успел вселиться бес: никаких здравых мыслей, лишь тупая ярость. В башке звенело, злость рвала изнутри зарядом тротила.
— Значит, невозможно? Невозможно, да?.. — прошептал я, не замечая боли, вообще ничего не замечая. Прищурился и добавил громко: — Тогда и остальное невозможно!
Щёлкнули спусковые механизмы.
Арбалет выпустил три заряда.
Один за другим, прозвучали три взрыва. Жаркий ветер окатил меня с ног до головы, обжёг лицо, нагрел одежду, раскалил воздух, пригнул и опалил редкие кусты. Зарево поднялось к небу, отблески окрасили болота, в воздухе захлопали вспышки, и угли хвостатыми метеорами метнулись над головой.
Фейерверк.
Это был самый настоящий фейерверк из пламени.
Через секунду гигантские фигуры Творцов исчезли в огне, а потом невидимая сила швырнула меня вверх. Схватила и швырнула, как щенка.
Я даже вскрикнуть не успел.
Меня подняло метров на тридцать и перевернуло вниз головой, после чего кричать уже не имело смысла, но злость ещё не отпустила и вибрировала внутри, затмевая собой страх и отчаяние.
Я висел вверх тормашками, раскинув руки в стороны, как перевёрнутый крест. Висел высоко над землёй, без возможности даже шевельнуться.
Маг-металл сложился обратно в браслет, мышцы окаменели, позвоночник выгнуло так, что заныли кости, пальцы растопырились, готовые выскочить из ладоней, шея хрустнула, кровь прилила к лицу.
Это действительно было больно и унизительно.
— Я просил тебя успокоиться! Просил же? Просил!! — Голос Стронга оглушил болота вокруг. — Пока не успокоишься, будешь висеть там! Я же сказал, что Творцов невозможно убить! Сказал же? Сказал!! Но ты меня не слушаешь!
— Да пошли вы… — выдавил я еле-еле, стиснутый чудовищной силой директора.
Он стоял внизу, задрав правую руку над головой, и смотрел на меня. Подол его плаща поднимал ветер, красные волосы растрепались.
Вспышка огня, охватившая Творцов, уже исчезла, но сами гиганты остались, будто не было ни выстрелов, ни взрыва, ни пламени. Они продолжали стоять, а за их спинами точно так же мерцал угасающий портал.
Он исчезал на моих глазах, а я ничего не мог сделать.
Портал исчезал.
Мои надежды рушились…
Что ж. Теперь можно было спокойно падать вниз головой и ломать себе череп. Все мои старания, все мои попытки — всё обернулось тем, что я снова должен был что-то для кого-то делать. И вот теперь никаких гарантий, никаких клятв никто мне не дал — ничего.
У меня не осталось ничего.
А раз так, то получат они хрен собачий, а не услуги Киро Нобу…
Неожиданно Творцы заговорили сами.
На этот раз не со мной, а с директором Стронгом. Они зашептали ему на своём языке, а он всё ниже опускал задранную руку, пока не схватился ею за собственный лоб.
— Неужели?.. — пробормотал он, с удивлением вытаращившись на трёх гигантов. — Это правда? Вы не ошиблись?
Творцы приложили ладони к груди, будто клялись в чём-то.
Директор сделал то же самое и поклонился существам. Несколько секунд Творцы смотрели на него, а потом исчезли.
Растворились в болотном мареве.
Портал остался гаснуть, и меня будто током ударило: ведь можно ещё успеть. Можно успеть! Творцы ушли, а значит, никто мне больше не помешает.
— Ди… ди… ректор… — выдавил я. — Пожалуйста… отпустите меня… они ведь ушли… при… придержите портал… дайте мне уйти… директор…
Не знаю, откуда во мне взялось столько сил, но я смог сжать кулаки и прокричать:
— Не закрывайте его! Только не закрывайте!
Альмагор Стронг поднял голову, посмотрел на меня и… улыбнулся.
Этот говнюк улыбнулся! Ему было весело!
Затем он повернулся к Кезарию и отдал приказ:
— Закрывай.
Вися в воздухе, я завопил, как умалишённый:
— Нет! Нет! Не надо! Не-е-ет!
Медленно-медленно, будто издеваясь надо мной, бисерины портала начали разлетаться в стороны и превращаться в пепел.
— Нет! Оставьте! — орал я. — Оставьте его! Оста-а-авьте!
Портал неумолимо гас, пока через несколько секунд его не стало. Он рассыпался на моих глазах и разнёсся по воздуху, как серый снег.
Больше я ничего уже не кричал.
Висел вниз головой, вдыхал смрад болот, сопел, как бойцовский пёс, и безотрывно смотрел на пустое пространство — туда, где только что мерцала моя надежда попасть к брату. Смотрел и смотрел, до рези в глазах.
Прошла минута.
— Ну? Ты успокоился? — спросил Стронг снизу.
Я промолчал.
— Успокоился? Или ещё повисишь?
— Чтоб… вы… сдохли… — пропыхтел я.
— Тогда ещё повисишь.
Я скрипнул зубами, но отвечать не стал.
Директор о чём-то тихо заговорил с Кезарием, но я не слышал о чём именно. В голове шумело, лицо горело, мышцы совсем затекли, позвоночника я не ощущал вовсе, будто его вынули из спины.
Так прошло ещё несколько минут.
— Ладно, Киро, — снова заговорил директор, — у нас нет времени заниматься терапией. Успокоишься уже в школе.
Что? Школа? Ну какого чёрта? Какая школа?..
— Идите нахрен… со своей школой…
— За такие слова я бы оставил тебя здесь, пока ты не погибнешь от кровоизлияния в мозг.