— Значит договорились. В обед отъезжаем… ээ-ээ… то есть выезжаем.
— Ок… — все, на что был способен ошарашенный человек.
— Эй, вы тут застряли? — Рив всегда был бесцеремонным. — Как наш спасенный?
— Он едет с нами.
— А Розар знает?
— Узнает.
Вот и вся беседа по поводу «приема» нового сопровождающего в нашу компанию. А Розар возражать не станет. Зачем ему терять такого спутника? Маги, наверное, не часто соглашаются на такие путешествия, так что купец будет согласен.
— Я должен благодарить Высших за то, что согласился взять вас с собой! Теперь со мной поедет еще и маг!!! — я же сказал, что возражать не будет. — В коем-то веке можно быть спокойным за весь товар…
Кажется, он еще что-то говорил, но мне в голову пришла одна мысль… А зачем Розару столько охранников? Он же ткани и посуду везет, а не золото… Похоже, что в ворохе материи этот хитрец спрятал что-то еще, поценнее посуды. Ну да ладно, ради простого интереса я лезть в чужие вещи не собирался. А то, что торговец не причинит нам вреда, было очевидно: мы же как раз охраняем его «сокровища».
Купец вместе со своими сопровождающими были на лошадях. Все обратили внимание на ксаркорнов, но вслух никто не высказался. Лишь время от времени я ловил косые взгляды то в мою сторону, то в сторону Рива. Глаза многих горели особенным огнем: в них отчетливо просматривалась зависть. А может и не зависть вовсе, а еще что-то, но на одном единственном привале за весь путь мы с Ривом придерживались центра отряда и следили за близко (и не очень) подходящими… Слава Высшим, моего напряжения вроде никто не заметил. Животинки остались целы. Никто не делал попыток кражи или еще чего-нибудь в этом роде, хотя взгляды не становились мягче или реже.
Отряд состоял из пяти человек, кроме меня, Рива, мага и купца.
Это были матерые воины, полностью облаченные в доспехи и с полным набором стального оружия. Все рукопашники.
Эрбет — сильный и высокий парень. Не очень мускулистый, но гибкий и ловкий. Понятно, почему его называют «длинный». Суровые черты лица в сочетании с обветренной кожей и грубыми руками говорили, что его обладатель — человек, закаленный в таких походах, как этот. Длинные волосы, видимо, отросшие из-за нехватки времени и места для стрижки, нависали на глаза, однако в узел еще не собирались. Поэтому воин перевязывал лоб широкой полоской ткани. Не знаю, было ли какое правило относительно цвета материи, но сейчас она была красной.
Вилласам был поменьше ростом, но пошире в плечах. Налысо стриженый, отчужденный, он не разговаривал ни с кем. Именно он внушал наибольшее недоверие. Этот человек все время был в стороне, как будто говоря «Я еду не с ними!». За время пути я ни разу не услышал его голоса. Выглядел мужчина уверенным в себе. Даже, наверное, слишком уверенным. Вилласам был олицетворением мощи и силы. Может, поэтому я так его сторонился. Но что меня поразило в нем, так это то, что вспотевшее тело воина никак не ассоциировалось с узкими глазами: обычно обладатели таких глаз — северяне. А они очень редко появляются в наших краях. Я про себя его запомнил под прозвищем «узкоглазый».
Еще один путник из нашего отряда, отличившийся глазами — Вельнир. А если быть точным, то он отличился одним глазом. По рассказам самого Вельнира, глаз он потерял в бою. Однако и одного ему хватало, чтобы насквозь дырявить взглядом всех нас. Он был самым старшим среди этой шайки. Он прошел много битв, прошел всю Горячую войну за северные земли, побывал во многих точках темного мира. Вельнир вызывал только уважение. А у кого-то еще, может быть, страх.
Другой наемник в этом обозе — Дракон. Его, кстати, так и зовут все Дракон. Имени этого воина никто не знает. Я не уверен, что он сам знает свое имя. Спина Дракона красовалась татуировкой в виде огромного огнедышащего зверя, запечатленного в полете. Не знаю, сделали ли этот рисунок до того, как его назвали Драконом, или уже после. Но мне, в принципе, это не важно. Главное, что этот еще достаточно молодой мужчина был самым нормальным (по моим меркам, конечно). Дракон говорил со всеми, даже с Вилласамом, хотя тот и не отвечал. Мне даже удалось перекинуться парой слов с этим воином.
Последний — вообще что-то из ряда вон выходящее. Отец Рон был в прошлом священником. Он и сейчас не отрекался от обязанностей церковника. Время от времени крестился, шептал молитвы, но вот к нам не приставал. Терпеть не могу, когда какой-нибудь святоша подходит и начинает: «Господь видит! Господь прощает!» и так далее. Да, я вампир, и религия — не для меня. Все, конечно, в курсе, что каждым миром кто-то правит, но не следует его обожествлять! А этот оказался очень спокойным, если можно так выразиться, священнослужителем. Пребывание такого воина в группе было удобным: кого надо — похоронит, кого надо — успокоит душевно. Однако тело мужчины не выдавало его прошлое: отец Рон был накачан, умело владел оружием. Спокойствие, граничащее с принятием неизбежного, действовало только на пользу, особенно в схватках.