Я должен радоваться, что она повернулась к нему спиной, но это не так. Не с тем, как его рука обхватывает ее тело, как будто она принадлежит ему, а ее задница прижата прямо к его промежности.
У меня болит грудь, когда я стою в изножье кровати, наблюдая за ними.
Тебе следовало убить его, говорит маленький дьяволенок, занимающий большую часть моего подсознания.
Возможно, мне следовало.
Хотя, если бы она плакала, она бы плакала не на моем плече.
Нет. Мне нужно подойти к этому по-другому.
Мне нужно выяснить его точку зрения, потому что он ни за что не пошел бы на такой риск. Должна быть причина для его интереса к ней.
Или так и есть?
Ее сила заставляет меня забыть все, что я всегда говорил себе, что не могу сделать. Может быть, она просто запутала его в своей гипнотической сети, как и меня.
Если бы я был врагом, ушел бы я? Или я был бы точно там, где он сейчас?
Мне даже не нужно успокаивать себя ответом.
Тот факт, что я стою здесь прямо сейчас, — это все доказательства, которые мне нужны.
Калли ерзает, тихий стон вырывается глубоко из ее груди. Тот, который я слишком хорошо помню, когда она спала в моей постели. Я делаю шаг назад, ускользая в тень.
С содержимым моего набора в руке я захожу в ванную и тихо закрываю за собой дверь.
Держа ветку с сухими листьями перед лицом, я достаю из кармана зажигалку и открываю ее, позволяя оранжевому свету пламени осветить комнату.
Мое собственное отражение бросается в глаза в зеркале, мое лицо освещается, как у демона, в отблесках пламени, когда я подношу его к нижнему листку.
На моих губах появляется улыбка, и адреналин разливается по моим венам.
Прощай, Антонио Санторо.
Всего за несколько секунд сгорает каждый лист, с верхушки ветки поднимается дым. Отойдя на середину комнаты, я подношу его к детектору дыма, и не проходит и секунды, как начинает срабатывать сигнализация, за которой быстро следует спринклерная система, которую Эван установил, когда они ремонтировали дом несколько лет назад.
Ледяной туман окутывает меня, когда я тушу огонь и подкрадываюсь к окну, чтобы избавиться от улик.
— О Боже мой, — визжит Калли с другой стороны двери.
— О, черт, — рявкает Ант.
— Тебе нужно уйти. Что, если они узнают, что ты здесь? Что, если это подстава?
Я не могу не улыбнуться ее подозрениям.
Вот и все, Ангел. Подвергни сомнению мотивы этого ублюдка. Я чертовски хорошо знаю, что я так и делаю.
— Подожди. Ты предполагаешь, что—
— Нет, Ант. Не ты. Они.
— Черт. Мне так жаль. С тобой все будет в порядке?
— Да, просто уходи.
Мой телефон жужжит в кармане, как я и ожидал.
Эван: Мне нужно, чтобы кто-нибудь проверил мой дом. Сработала пожарная сигнализация.
Деймон: Я в нескольких минутах езды.
Эван: Калли дома одна. Убедитесь, что она в безопасности.
— Будет, блядь, сделано, босс, — выдыхаю я.
— Папа, да. Я в порядке. Да. Я собираюсь подняться сейчас. — Ее шаги гремят по лестнице, прежде чем хлопает дверь, отрезая ее от меня.
Я жду пару минут, пока вода продолжает заливать и меня, и ванную, прежде чем отправить в ответ еще одно сообщение.
Деймон: Все выглядит прекрасно, босс.
Эван: Я отзову пожарную команду. Зайди внутрь, чтобы убедиться.
Деймон: Конечно.
Внезапно я погружаюсь в тишину, и вода перестает брызгать.
Направляясь к двери, я жду, когда она вернется, мой пульс стучит в ушах.
Было ли замачивание всего дома Эвана чрезмерным способом избавиться от Анта и возбудить ее подозрения? Да. Мне не похуй? Ни единого гребаного шанса.
— Чертов ад, — вздыхает Калли
Мой телефон снова жужжит, и я достаю его.
Нико: Тебе нужно, чтобы я приехал, чувак?
Я улыбаюсь тому факту, что все остальные, кроме меня, сейчас спят и менее чем готовы приступить к действию.
Деймон: Нет, чувак. Я справлюсь.
Нико: Калли может переночевать здесь, если ей нужно выбраться.
Я ухмыляюсь. О да, этого не произойдет.
Деймон: Я буду держать тебя в курсе. Но все выглядит неплохо. Должно быть, произошел сбой.
— Что, черт возьми, мне теперь делать? — плачет Калли. — Разве жизнь и так недостаточно дерьмовая? — она никого конкретно не спрашивает.
Кладу телефон обратно в карман, нажимаю на ручку двери и открываю ее.
Она меня не замечает. Она слишком занята, стоя посреди подвала и недоверчиво глядя на свою кровать.