— А как насчет Алекса?
— Что насчет Алекса? Ты пробрался внутрь, зная, что он был здесь. Я предполагаю, что у тебя был план на этот счет, — огрызается она, ее огонь заставляет мой член снова набухать.
Она очаровывает меня, когда молчит, наблюдая за тем, что происходит вокруг нее, и погружается в свои мысли. Но когда она позволяет этому огню разгореться, я быстро обнаруживаю, что все глубже попадаю под ее чары.
Мои губы приоткрываются, но я быстро обнаруживаю, что у меня нет слов.
— Иди прогуляйся туда и проведи ночь с нами, если хочешь, — предлагает она. — Рея скоро ляжет спать. Мы могли бы—
— Не надо, — рычу я. На самом деле, я понятия не имею, что она собирается предложить, но образы, которые всплывают у меня в голове, не те, которые нам нужно обсуждать.
Возможно, я и не положил конец тому, что росло между ними двумя, но это не значит, что я собираюсь каким-либо образом поощрять это.
— Просто… не надо.
На ее губах появляется улыбка, когда она изучает меня.
— Ревность тебе идет, Николас. Кто знал, что ты способен на такие чувства.
Я скриплю зубами, а ее улыбка становится шире.
Будь она проклята за то, что точно знает, на какие кнопки нажимать, чтобы добиться от меня реакции.
— Чего ты ожидала, когда девушка, которая должна быть моей, где-то там играет в игры не только с моим братом-близнецом, но и с нашим врагом?
— Я не играю в игры с— Нет, — прерывает она себя. — Я не собираюсь обсуждать это с тобой сейчас. Я не обязана тебе ничего из этого объяснять. Особенно когда ты отказываешься говорить со мной. Просто уходи. На этом мы закончили.
— Прекрасно. Но я не буду далеко. Не делай глупостей.
Ее ноздри раздуваются от моего предупреждения, но она отказывается произносить слова, которые вертятся у нее на кончике языка.
Вместо этого она просто отступает дальше в угол, давая мне легкий доступ наружу.
— Скоро увидимся, Каллиста. Не делайте ничего, за что нужно будет понести наказание. Или сделай. Неважно.
Я выскальзываю из комнаты, пока она стоит там, тихо кипя от злости, надеясь, что я не собираюсь врезаться головой в своего брата.
Я бы не стал недооценивать бедного, изнывающего от любви болвана, который стоит в конце коридора, ожидая, беспокоясь, что с Калли что-то не так.
К счастью, это не так, и я слышу его смех, доносящийся из гостиной, где они все тусовались, когда я впервые вошел в заднюю часть дома.
Открыв дверь кабинета Дэмиена, я проскальзываю в темную комнату, оставляя ее приоткрытой, чтобы я мог наблюдать за ней, когда она наконец появится.
Мне не нужно долго ждать, дверь чуть дальше по коридору открывается, и ее мягкие шаги проходят мимо меня.
Ее тяжелый вздох заставляет меня улыбнуться.
Следуя за ней, я останавливаюсь по другую сторону стены, чтобы услышать реакцию Алекса, потому что после того, что мы только что сделали, она ни за что не вернется туда с таким же невозмутимым видом, как выходила.
— Калли, что случилось? — спрашивает Рея, ее мягкий голос полон неподдельного беспокойства.
— Калли? — глубокий голос Алекса ударяет меня в грудь.
— Я в порядке, — говорит она легким голосом, как будто пытается отыграться.
— Тебя не было целую вечность, и ты выглядишь—
— Я думаю, у меня была реакция на то, что я съела, — объясняет она, заставляя меня покачать головой. Хотя, я не могу отрицать гордость, которая растет во мне.
Вероятно, мне следует беспокоиться о том, что она так легко может ему лгать. Так гладко заметать ее грязные следы, но я не такой. Я уже знаю ее самые мрачные секреты, и я полностью намерен в скором времени раскрыть и любые другие, которые у нее есть.
— Черт, подойди и сядь, — подбадривает он. — Тебе что-нибудь нужно? Стакан воды?
— Нет, я в порядке. Я думаю, это прошло.
— Тогда обнимемся на диване. Ты знаешь, я всегда воображал себя кем-то вроде врача.
— Ты ненавидишь кровь, — указывает она.
— Только свою собственную, — утверждает он, и мне не нужно выглядывать из-за дверного проема, чтобы понять, что он дуется.
— Фу, — жалуется Рея. — Вы двое раздражающе милые.
Мое сердце начинает учащенно биться, когда я думаю о том, что Калли уступает его предложению обняться.
Идя на огромный гребаный риск, я наклоняюсь вперед, отчаянно желая увидеть, что происходит по другую сторону стены.
Мне не нужно перегибать палку.
У меня перехватывает дыхание, когда я смотрю на свою девочку в объятиях моего брата.
Мои кулаки сжимаются, ногти впиваются в ладони так сильно, что выступает кровь, мой пульс учащается, а ревность разгорается сильнее, чем когда-либо.