— Когда Нико позволил выпороть себя киске.
— О, точно, да. То же самое.
— Знаешь, если эти двое переспят, тебе снова придется переспать со мной. Похоже, это становится для нас чем-то вроде традиции, да?
Я нервно сглатываю, отрываю взгляд от своего брата, и снова смотрю на Алекса.
— Э-э…
— Прости, ты собиралась мне кое-что сказать, — говорит он, ободряюще улыбаясь мне.
Я качаю головой, поднимаюсь на ноги и ухожу.
— Калли? — он зовет меня, но я не останавливаюсь. Я не могу.
— Мне просто нужно в ванную, — бросаю я через плечо, направляясь к типи, которое мы с Брианной считали своим задолго до того, как сюда пришли мальчики.
В ту секунду, когда я скрываюсь от остальных, я достаю свой телефон и включаю его.
— Где ты? — шиплю я, ненавидя то, что схожу с ума из-за мальчика, который все еще настаивает на том, чтобы сдерживать себя.
Меня не должно волновать, что его здесь нет. Меня не должно волновать, что он что-то упускает. Так было годами, и это никогда раньше меня так сильно не беспокоило.
Так почему сейчас?
Почему у меня такое чувство, что мы все внезапно оставили огромную часть себя позади?
Потому что он впустил тебя. Он позволил тебе увидеть больше, чем все остальные, даже если он не хочет этого признавать.
Ты видела его боль, его одиночество, его демонов.
23
ДЕЙМОН
Я смотрю на свой телефон, стиснув зубы, и моя рука дрожит, когда я его сжимаю.
Ангел: Ты в порядке? Тебе стоит присоединиться к нам.
Во мне разгорается смятение. Я поступил правильно с тех пор, как меня отослали из дома Дэмиена в пятницу вечером. Или, по крайней мере, я позволил ей думать, что да. По правде говоря, я наблюдал за ней каждую ночь, подпитывая свою одержимость и успокаивая беспокойство по поводу того факта, что ни Алекс, ни Ант не навещали ее.
Это позволяет мне лгать самому себе, что слова, которые я рычу ей каждый раз, когда я рядом с ней, могут быть правдой. Что она могла бы быть моей.
Она отправила это сообщение несколько часов назад. Это было последнее, что разрушило мою сдержанность — если она у меня есть, когда дело касается Калли — и я сразу сел в машину и последовал за точками их маячков, все время делая себя невидимым, чтобы, если я решу заявить о своем присутствии, я мог появиться как призрак в ночи, и никто из них этого не ожидал.
В ту секунду, когда я открываю дверцу машины, доносится тихий смех, от которого у меня скручивает живот и ноет в груди.
Да, меня пригласили. Но, как и каждое приглашение, которое я получаю, я никогда не чувствую, что оно искреннее. Они спрашивают, потому что чувствуют, что это их долг — попытаться включить меня, вместо того, чтобы на самом деле хотеть, чтобы я был здесь.
Солнце давно село, и я могу красться сквозь деревья, почти идеально видя их… лагерь, я думаю.
Себ объяснил мне это место, показал фотографии, даже пытаясь убедить меня пойти с ними. Но, хотя в интернете это могло бы выглядеть впечатляюще, это ничто по сравнению с реальностью.
Здесь ничего нет. Буквально ничего. И единственное, что можно услышать, кроме того, что они все веселятся, — это крик пары сов где-то позади меня.
Это рай.
Я позволяю своему разуму блуждать, представляя, каково это было бы провести время с Калли наедине где-нибудь вот так. Где-нибудь, где нам не нужно будет прятаться, прокрадываться и притворяться, что того, чего я так жаждал между нами, не существует.
Взрыв смеха пугает меня, и страх быть пойманным за тем, что я шпионю за ними всеми, заставляет меня залезть на дерево, чтобы они случайно не наткнулись на меня.
Всего несколько секунд спустя Нико и Брианна врываются сквозь деревья с широкими счастливыми улыбками на лицах, прежде чем он прижимает ее спиной к одному из типи, прижимая к нему. Наклоняясь, он шепчет что-то ей на ухо, от чего ее тело изнемогает от желания, прежде чем завладеть ее губами в поцелуе, от которого у меня сводит живот и болят яйца.
Черт. Мне нужна моя девушка.
Отрывая от них взгляд, я ищу ее. Но пока все остальные, возможно, тусуются у костра, я не могу ее найти.
Мое сердце подскакивает к горлу при мысли о том, что она прячется или даже болеет в одном из этих типи, и рядом с ней никого нет. Затем она выходит из одного из них с телефоном в руке и глубоким хмурым выражением на лице.
Ее большие пальцы бегают по экрану, когда она что-то яростно печатает, и я не могу сказать, что я полностью удивлен, когда мой телефон вибрирует в кармане.
Я продолжаю наблюдать, как Эмми зовет ее к себе.
Но она не идет прямо туда. Вместо этого она заходит в самый большой типи, и когда она выходит несколько минут спустя, у нее в руке алкоголь.
Опускаясь на свободное место рядом с Алекс, она откручивает горлышко своего напитка и подносит его к губам.
Он наклоняется, чтобы заговорить с ней, но она едва замечает это, сосредоточившись на том, чтобы заглушить реальность.
Я ненавижу, что она делает это из-за меня. Я чертовски ненавижу, что оказываю на нее какое-либо влияние, почти так же сильно, как мне это нравится.
Как только я убедился, что свет моего телефона никому не попадется на глаза, я достаю его и читаю то, что она мне прислала.
Ангел: Ты трус, Николас.
Весь воздух вырывается из моих легких, когда я смотрю на эти слова единственного человека, который видит меня лучше, чем кто-либо другой.
Они нанесли глубокий удар, оставив меня изрезанным и истекающим кровью на этом дурацком дереве.
Но все равно, я не нахожу в себе сил что-либо предпринять.
Я сижу там очень долго, пока луна движется по небу, изменяя тени, которые она отбрасывает на их лагерь, пока я просто наблюдаю, как они все веселятся.
Неудивительно, что Нико и Брианна никогда не присоединяются к группе. Вместо этого некоторое время назад они проскользнули в один из типи.
Другие пары у костра становятся ближе, пока, примерно в то время, когда я полностью теряю чувствительность в заднице от сидения здесь, они не начинают объявлять, что на сегодня все.
Первыми исчезают Джоди и Тоби, за ними быстро следуют Эмми и Тео.
Себ и Стелла допивают свои напитки с Калли и Алексом, все они смеются и наслаждаются жизнью, прежде чем Себ, наконец, встает, перекидывает Стеллу через плечо и ведет ее к типи.
Моя грудь сжимается, когда Алекс протягивает руку, чтобы заправить прядь волос за ухо Калли. Она пьяна. В последний раз, когда она вставала, она едва могла ходить по прямой — и это было некоторое время назад.
Схватив ее за руку, он поднимает ее на ноги и обнимает за плечи, прижимая к своему телу.
Моя температура и разочарование растут, когда он поддерживает ее так, как я отчаянно хочу.
Они останавливаются у типи, и Калли смотрит на него так, как будто он самый важный человек в ее мире, пока он колеблется.
Она что-то говорит ему, что-то, чего я не могу разобрать, прежде чем она снова берет его за руку и тащит с собой в типи, в то время как мое сердце выпрыгивает из груди.
— Нет, — выдыхаю я, крепче хватаясь за ветку подо мной, пока ногти не впиваются в кору.
Зажмурив глаза, я вижу только их двоих внутри этого типи.
Его губы касаются ее губ, его пальцы задирают ее рубашку, обнажая ее перед ним.
Их конечности переплетены, ее спина выгибается дугой, а ногти царапают его спину.
— Черт, — рявкаю я достаточно громко, чтобы испуганная птица вспорхнула с деревьев, когда я спрыгиваю вниз.
Мое сердце подступает к горлу, когда я пробираюсь к их лагерю и падаю перед их пылающим костром.
Протягивая руку, я беру зефир и бросаю его в рот, позволяя сладости обволакивать мой язык, все время желая, чтобы это было что-то другое, что я пробую.