Нахожу полупустую бутылку водки, из которой Стелла и Эмми готовили напитки, я подношу горлышко к губам и делаю пару глотков. Что угодно, лишь бы выкинуть эти образы из моей головы.
Громкий женский крик разносится по лагерю из одного из типи. Звук похож на удар долбаной битой в грудь, хотя я сразу понимаю, что это не Калли. Тон совершенно неправильный.
Это дает мне надежду, что, может быть, она просто упала в кровать и отключилась, а мой возбужденный брат просто лежит там, наблюдая, как она спит, желая, чтобы у него хватило мужества сделать шаг, который, как мы все знаем, он отчаянно хочет.
Однако что-то его сдерживает. Он никогда по-настоящему не колебался с девушками. Так почему он это делает с Калли? Это потому, что она ему действительно нравится и он пытается относиться к ней так, как она заслуживает? Или на каком-то уровне он уже знает? На самом деле мы никогда не были близнецами, которые чувствуют боль друг друга и все такое прочее, но у нас определенно есть связь, которой я ни с кем другим не разделяю. Может ли он чувствовать что-то, что его сдерживает?
Или все это разбилось вдребезги в ту секунду, когда она затащила его в тот типи?
Мое сердце учащенно бьется при мысли о том, что он испытывает к Калли ту сторону, которую знаю только я.
Выпив еще две рюмки, я оставляю бутылку на столе и направляюсь к типи, в котором они исчезли.
Мое сердце угрожает выпрыгнуть из груди, когда я выглядываю из-за двери и смотрю в окно.
Внутри темно, если не считать слабого свечения мягких волшебных гирлянд, которые подвешены к потолку, и у меня перехватывает дыхание, когда я нахожу их обоих спящими.
Облегчение, которое переполняет меня, когда я обнаруживаю, что Алекс даже не обнимает ее, — это то, чего я никогда раньше не испытывал.
Поднимая руку, я провожу пальцами по волосам, борясь с собой, чтобы поступить правильно. Уйти и дать ей поспать. Вернуться домой, зная, что мой брат не прикасается к ней.
Но когда мои ноги двигаются, это не в направлении моей машины.
И когда моя рука опускается, она тянется не ко мне, а к дверной ручке, которая впустит меня в их маленькое убежище.
Звук их тяжелого дыхания едва заглушает шум моей крови в ушах, когда я сокращаю пространство между дверью и кроватью, мои глаза прикованы к комочку под простынями, который принадлежит моей девушке.
Когда я подхожу ближе, ее сладкий цветочный аромат наполняет мой нос и вызывает слюнки.
Кажется, что пятничный вечер в ванной Дэмиена был давным-давно. Или, по крайней мере, мой член думает, что это было давно.
— Мой ангел, — шепчу я, проводя костяшками пальцев по ее мягкой щеке и чувствуя ту искру, которая всегда разгорается по моему телу, когда мы соприкасаемся так сильно, как никогда.
Нуждаясь в большем, я откидываю одеяло, открывая ее тело для себя.
На ней ее обычная майка, но вместо пары крошечных трусиков, которые, я уверен, она выбирает исключительно для того, чтобы подразнить меня во время моих ночных визитов, на ее ногах хлопковые брюки в цветочек.
Мои зубы скрипят, когда я думаю о возможности того, что Алекс помог ей переодеться. Издалека она выглядела довольно опустошенной. Но, возможно, это скорее мой разум сыграл со мной злую шутку, заставив меня видеть то, чего я не хотел. Наказывает меня за то, как я к ней отношусь, за то, что я не могу принять то, что я действительно чувствую к ней, за то, кто я есть на самом деле.
Скользя пальцем ниже, я провожу им по ее шее, по ключице и вниз к кружевной отделке ее майки.
Мое тело жаждет ее, мой член тверд и отчаянно хочет погрузиться в нее еще раз, и ничего из этого не становится лучше, когда она издает бессмысленный стон, когда мой палец скользит по ее соску. Он мгновенно твердеет для меня, и я сжимаю его через ткань.
Ее стон становится громче, и она перекатывается на спину.
Это опасно, я знаю, что это так, но я бессилен, кроме как протянуть руку и сделать то же самое с другим, наслаждаясь шумом, который достигает моих ушей, когда ее спина выгибается на кровати.
Один взгляд на Алекса, и я обнаруживаю, что он все еще без сознания, его храп постепенно становится громче, я надеюсь, достаточно, чтобы заглушить всхлипы Калли, когда я натягиваю ткань ниже и обхватываю ее губами.
— Ммм, — стонет она. — Еще.
И я делаю. Я обвожу ее сосок, глубоко втягиваю его в рот и впиваюсь в него зубами, как, я знаю, ей нравится, пока она не начинает тяжело дышать, а ее пальцы не оказываются в моих волосах.
Но, к моему удивлению, она, кажется, все еще спит.
Это заставляет меня задуматься, как часто ей снятся сны, которые настолько яркие, что она не сразу понимает, что что-то происходит.
— Деймон, — стонет она, и мое сердце, черт возьми, почти останавливается, когда я слышу, как мое имя слетает с ее губ как мольба.
Мои глаза поднимаются, ожидая обнаружить, что она наблюдает за мной, но ее глаза все еще закрыты.
Двигаясь к изножью кровати, я обхватываю пальцами ее пояс и стягиваю брюки и трусики с ее ног.
Бросив их на пол, я заползаю между ее бедер и заставляю их раздвинуться шире.
Я провожу носом по ней, вдыхая ее, прежде чем обвести языком ее клитор.
Низкий стон вырывается из ее горла еще раз, и я повышаю ставку, задевая ее зубами.
Ее стон удовольствия становится громче, прежде чем она встряхивается, и громкий вздох срывается с ее губ.
Я улыбаюсь, мои глаза находят ее широко раскрытыми от шока, когда она смотрит на меня сверху вниз, пожирая ее взглядом, как будто мне на все наплевать.
Честно говоря, пока я здесь, я действительно нихуя не понимаю.
— Деймон, какого черта ты—
— Тсс, Ангел. Ложись на спину.
Я провожу рукой по ее животу, прикладывая к этому немного силы, так что у нее нет выбора, кроме как рухнуть обратно на кровать.
Но она борется со мной, сохраняя свою опорную позицию и глядя на меня сверху вниз, как будто все это действительно сон.
— Н-но Алекс—
— Я в курсе, красавица. Вот почему тебе нужно вести себя очень тихо. Если, конечно, у тебя нет намерения, чтобы он присоединился.
— Ч-что? — выдыхает она.
Моя грудь раздувается от ужаса, написанного на ее лице.
— Я думал, что близнецы — мечта каждой девушки, — поддразниваю я, пока ее рот открывается и закрывается, как у золотой рыбки.
Просовывая два пальца внутрь нее, я сжимаю их, нащупывая точку G и заставляя ее прикрыть глаза.
— Д-Деймон, — стонет она, прижимаясь ко мне бедрами. — Т-только ты. П-пожалуйста.
Черт возьми, да. Все, что ты захочешь, Ангел.
Она, наконец, разжимает руки, когда я снова провожу по ней языком, и я не останавливаюсь, пока у меня не остается выбора, кроме как прикрыть ее рот рукой и разрушить ее.
Все это время мой брат мирно спит рядом с ней.
24
КАЛЛИ
Я резко просыпаюсь и сразу же засовываю руки под одеяло, чтобы почувствовать, одета ли я.
Алекс свернулся вокруг меня, как долбаная паукообразная обезьяна, и глубоко храпит мне в ухо. Последнее, что мне нужно, это чтобы он проснулся и понял, что его член прижат к моей голой заднице.
Я вздыхаю с облегчением, когда обнаруживаю, что мои брюки точно там, где они были, когда я отключилась.
Но это не значит, что его здесь не было.
Я знаю, что он был. Я чувствую его.
Мурашки покалывают мою кожу, и я заставляю себя открыть глаза, чтобы поискать его. Но меня переполняет разочарование, когда я не нахожу его рядом со мной, и когда я пытаюсь сесть, я обнаруживаю, что остальная часть типи тоже пуста.
— Иди обратно спать, малышка Си, — стонет Алекс, стаскивая меня обратно вниз. — Ты мне нравишься, ты теплая, — сонно бормочет он, заставляя меня смеяться. Хотя, это заставляет мое сердце болеть.
Он понятия не имеет, что пока он мирно спал, его брат был здесь…
Пока я лежу там, у меня поднимается температура, сердце учащенно бьется при воспоминании о том, как я проснулась и обнаружила его голову у себя между бедер.