Он сплевывал кровь и явно не понимал, за что ему прилетело. Аудроне поджала губы и щелкнула пальцами. В сумеречной зоне — пусто. Неужели ни в одной другой реальности ничего подобного не происходило? Пока Аудроне думала над уникальностью момента, перед глазами появилось лицо дженерийца.
— Сколько пальцев? — спросил он, показывая не то три, не то шесть.
— Четыре с половиной? — выбрала среднее Аудроне.
— Тебе в больницу надо.
Она коснулась раны на голове и застонала от боли.
В местной больнице ей сбрили волосы на затылке и заклеили порезы, оставленные разбитой бутылкой. На стесанные колени наложили повязки. Затем пришел полисмен и собрал у Аудроне показания. Она не стала говорить, что мужчина по имени Эйрем предложил своему другу уйти и оставить ее наедине с тремя злыми мужиками, сделав вид, что его там вообще не было.
— Вас есть кому забрать домой? — спросила ее медсестра, протягивая мокрое полотенце, чтобы Аудроне хоть немного привела себя в порядок.
— Да, — соврала она.
Обтерлась, выбросила полотенце и босая (туфли остались на парковке), в заляпанном кровью платье, вышла в коридор.
Дженериец, как оказалось, сидел там и встал со стула, увидев ее.
— Спасибо, — произнесла Аудроне, отвернулась и пошла искать выход из этой больнички.
— Выход в другой стороне, — подсказал дженериец.
Аудроне развернулась и побрела в другую сторону. Он почему-то увязался следом за ней.
— Я должен перед тобой извиниться, — его голос звучал достаточно расстроенным, чтобы Аудроне поверила в искренность произносимых слов. — Мне действительно очень жаль, что все так вышло.
Аудроне остановилась, повернула к нему голову и поджала губы.
— Я не обращаю внимания на ненависть к своей персоне. И ты не виноват в том, что практически весь мир считает меня если не Сахидой, то ее посланницей. Своим друзьям, которым я испортила свадьбу, передай мои искренние извинения. Я не хотела, чтобы все так получилось. А тебе еще раз спасибо за то, что спас меня от этих… — она не договорила.
Отвернулась, подавляя слезы, и пошла дальше.
— Тебя есть, кому забрать из больницы? — бросил он ей в спину.
— Конечно, — соврала она. — Пока!
Аудроне вышла через парадные двери и остановилась. Именно в такие моменты, обычно, и понимаешь, одинок ты на самом деле или нет. Забрать Аудроне из больницы было некому.
Она вызвала такси и стала ждать. Рядом снова остановился дженериец.
— Подожду, пока тебя заберут, — произнес он, стараясь на нее не смотреть.
— Не утруждайся. Вечер пятницы, как-никак. Самое время, чтобы напиться и забыться в объятиях какой-нибудь симпатичной дамы, соскучившейся по мужскому вниманию.
Машина с автопилотом подъехала и остановилась напротив Аудроне.
— Прощай, дженериец, — произнесла она, садясь внутрь.
— Меня зовут Киаран, — ответил он.
— Прощай, Киаран, — ответила и откинулась на спинку неудобного пластикового сидения.
Дома никто не ждал. Пожалуй, стоит хотя бы кота завести, чтобы встречал у дверей и делал вид, что крайне привязан к хозяйке, пока та его кормит.
Аудроне приняла душ, выбросила платье и легла спать. Завтра у них очередной эксперимент в лаборатории с искусственной гравитационной сингулряностью, который опять стоит отменить в последний момент. Благо, спорить с Аудроне никто не решался, особенно профессор Робертсон, с которым у нее вечные распри. А все потому, что этот чудик держать язык за зубами не умел. Правда после разговора по душам он внезапно изменил взгляды и трактовки, но Аудроне все равно не могла простить профессору беспечности, которую когда-то она сама проявила…
Взглянув на себя в зеркало поутру, Аудроне пожалела, что проснулась. Ее прическа «скупое гнездо и бритый затылок» смотрелась настолько ужасно, что Аудроне взяла ножницы и постригла себя, как могла. Зря… Раньше было все же лучше.
На работе вопросов на счет внешнего вида никто не задавал. Все-таки побаивались они ее. И ненавидели. Боялись больше, потому и помалкивали, что работают в одной лаборатории с дочерью покойного Императора.
Эксперимент так и не провели (Аудроне вовремя внесла смуту в показатели) и после долгих споров сотрудники разъехались по домам. Уставшая Аудроне выползла из машины и остановилась перед подъездом, глядя на дженерийца в брюках, белой рубашке с закатанными рукавами и с букетом настоящих живых цветов.