— Она все понимает, не бойся ее, Аня не причинит вред в любом виде, — мягко сказала я ему и улыбнулась.
Он присел на корточки и потянул волчице руку, та подошла и лизнула ее. А потом он бросился обнимать Аню.
— Меня Алексей зовут, — поднял он глаза на меня и сразу перевел обратно, потому что Аня облизала его щеку, при этом перебирая ногами и виляя хвостом. Она была безумно рада.
С ними я пробыла не больше пяти минут, потом села в свою красную малолитражку и покинула их, оставив одних.
Вечером вернулась Аня, ее брат привез к нам. Сестра поделилась новостями, что скоро она увидится с родителями. Алексей поговорит с ними и все объяснит, чтобы подготовить. Конечно, они ему не поверят, но от возможности увидится с дочерью они навряд ли откажутся. Оказывается, как думала Аня, они ее не похоронили и всё ещё ищут.
В выходные, на том же месте, она встретилась со своими родителями уже без меня.
К концу моего отпуска она переехала в домик в лесу, он находился между нашими городами, его подарил ей мой отец. Брат пригнал ей ее машину и байк. Теперь до любого города она может доехать за час и меньше.
Конечно, она не хотела принимать такой подарок от моего отца, но папа сказал, что у нее куча времени для того, чтобы отдать деньги за дом, если не успеют ему, то отдаст мне. На это она согласилась. Естественно, денег никто не возьмёт, просто надо было ее как-то уговорить. Для отца этот домик стоит копейки, но очень хорошо решает Анины проблемы. Недалеко от родных и от нас, плюс в самих городах не будет сильно светиться.
Интересно, почему ко мне не приходили, когда ее искали? Не нашли меня?
Я вернулась на работу и моя жизнь стала прежней. Мы с Андреем переехали в его дом, но каждый вечер я ездила к отцу и приезжала поздно вечером, незадолго до прихода мужа.
С Аллариком мы виделись несколько раз во снах, все по просьбе Ани. Первый раз через ночь после ссоры с мужем из-за сна и Ани.
Принц полностью восстановился и вместе с парой сестры они поселились в лаборатории. Со своей стороны я сделала все что могла, Винц младший передал мне через демона записку, как сделать камень, который будет соединять Аню и Эванса во снах, это оказалось возможно с истинной парой. Теперь с демоном я могу больше не связываться.
Аня расцвела и похорошела, перестала ночами шляться по лесу, стала высыпаться и активнее заниматься поисками сестры.
Три недели я днём провожу на работе, вечером вместе с Аней у моего отца, а ближе к ночи возвращаюсь в наш с Андреем дом.
— Привет, — заходит мой муж на кухню, когда я уже заканчиваю разогревать ужин, и целует меня в щёчку.
— Привет.
— Как день прошел? — спросил он, когда после мытья рук, сел за стол.
— Все как обычно.
— Опять толпа мамочек выстроилась к тебе на прием? — с гордостью спросил он, а я только кивнула, смущённо улыбаясь.
Мне нравилось то, как он гордится моими успехами в работе, с каким видом хвастается всем знакомым моими победами. Я чувствую себя важной и значимой для него в такие моменты.
За ужином мы обсудили рабочие дела и планы на выходные. Суббота у него будет занята поездкой в соседний город по работе, а в воскресенье мы поедем к его родителям.
К свекрам ехать не хотелось, точнее к свекрови, с дядь Димой у меня отношения хорошие, он мне такой же дядя, как и родные братья папы. Дядя Дима, зная как мне трудно с Инной Васильевной, забирает меня с собой на рыбалку, где я сижу под деревом и читаю книги. Благодаря этому я могу продолжать улыбаться и не сорваться на его жену.
Почему они вместе, я не понимаю, но, наверное, так же многие не понимают, что я нашла в Андрее. Девочки с работы не особо его любят, называют занудой и снобом, я случайно подслушала, а я не понимаю почему они так говорят. Видимо, так же и у моих свекров.
Я знаю, что Аня уехала по соседним городам, в надежде найти нашу тройняшку, но я не смогла поехать с ней. Она обходит все полицейские участки под моим именем, волосы красить она не стала, но носит линзы. Надеется узнать хоть что-то, но натыкается максимум на свое имя, а потом объясняет, что мы ищем ещё одну. Наша легенда для полиции такая — мой отец признался, после того как я увидела объявление о пропаже, что он и ее мать крутили роман и разошлись. Одна девочка у мамы пропала малышкой, вторая недавно. И как будто я пытаюсь найти хоть одну из сестер. Мудрено, но нам верят, но, к сожалению, это не работает.
Пока результата ноль. Но сдаваться никто не намерен. Папа уже обратился к знакомым в Москву, а ее брат в Питер, туда, где учился. Это крупные города, возможно она уехала туда маленькой с родителями. А возможно она там и родилась.
В субботу мы собрались в доме отца. Приехали мои дяди с женами и детьми, Аня со своими родителями и братом с женой, и ребенком. Вечером приехал дядя Дима, хорошо, что не взял с собой свекровь и пасынка. Скорее всего Андрей сам не захотел ехать, что бы не пересекаются с Аней и ее семьёй, а мне и отлично, меньше ссор. А свекровь видимо осталась с сыном.
Мы сидели в беседке и пили чай. То есть мы, девочки, пили чай, а мужчины коньяк.
Разговоры текли рекой, смех не прекращался, младшие пускали мыльные пузыри и визжали от восторга.
Глава 3. Зачем это все?
Алларик.
Вильц и Эв поселились в лаборатории. Серьезно, они принесли туда матрацы, одеяла, подушки и стали жить там. Даже еду приносили к ним в эту каморку. Лаборатория из просторного рабочего кабинета превратилась в реальное складское помещение, они столько всего заказали для своих экспериментов, что уже вместо стульев используют ящики, в которых множество различных минералов. Максимум куда они отлучались, так это граница, что бы опробовать новый накопитель магии. И в лазарет к Ирме, которая уже пришла в себя. Она устроила нам разнос не хуже моего отца, за то, что не успели остановить Аню. Я даже не заметил, как она оказалась за спиной старухи. Вот она, лежит у перил, а в следующее мгновение она прокусывает шею ведьме. Правда, как оказалось, это для нас с императором был момент, а на самом деле прошло больше времени. Какие-то ведьмовские чары замедлившие нас.
Мы никогда не использовали тьму, как источник. Я сам владею тьмой, могу ее подчинять, но это моя тьма, тьма моего мира, знакомая и родная. А там вражеская, которая приходит к нам, что бы питаться.
С детства я живу у границы. Мой отец генерал армии нашего мира. Я никогда не знал материнской ласки и меня никто не гладил по голове, не целовал перед сном. Вместо похвалы я получал одобряющие удары кулаком в предплечье, меня не жалели, силу не контролировали, иногда я еле сдерживался что бы не поморщится, а ночами бегал втихаря к лекарю, что бы тот дал мази от боли, потому что синяки просто не успевали сходить, даже с моей регенерацией. Перед сном вместо сказок я слушал истории солдат, все они были либо про войну, либо про женщин. Они никогда не стеснялись в выражениях, не обращали внимания, что с ними в казарме живёт маленький мальчик. Отца я мог не видеть месяцами, живя с боевиками. Одни уходили, другие приходили, потом они снова менялись. Часто не возвращались. К смерти я привык, боль от потери даже уже не чувствую. Точнее я научился ее запихивать так далеко, что сам иногда не уверен, а чувствую ли я вообще.
Но даже с учётом, как я отношусь к тьме из-за границы, я каждый день отправляюсь с нашими эксперемтаторами на, так называемые, опыты.
Я хочу, что бы все получилось.
Во-первых, за столько лет эти трое, Эванс и Вильцы, стали мне близкими друзьями, так что за Эванса я переживаю. Надеюсь, он вытянет. А лучше, что бы и тянуть не пришлось и все получилось как можно быстрее. От истинности нет лекарств, им не помочь, если они будут друг от друга далеко. Тем более Аня стала за эти два года мне сестрой. Я привык, что она находится в поле моего зрения постоянно, даже когда в я нахожусь казармах, знаю где она, что с ней и как она себя чувствует. Она хороший человек и без нее тяжело. Раньше это было навязанным, когда мне нужно было знать, что с ней все хорошо, теперь это исключительно мое решение.