Четвёртый класс проводил время в буфете. На привокзальной площади можно было попить домашнего квасу или купить пирожок на любой вкус.
Основательно подкрепившись, вояжёры вновь разошлись по вагонам. Поезд тронулся.
Клим Пантелеевич коротал время за исторической повестью Даниила Мордовцева «Авантюристы», купленной ещё на вокзале в Ставрополе. Вероника Альбертовна себе не изменяла, и на этот раз её внимание было приковано к судьбе юной лондонской модистки, обманутой сластолюбивым графом в любовном романе английской писательницы Барбары Картленд.
С кинематографической скоростью за окнами пролетали станции: Тихорецкая, Станичная, Екатеринодар, Крымская и Гейдук. Когда на небе уже показался сырная полуголовка месяца, состав подкатил к вокзалу Новороссийска. Как всегда, пахло пропиткой шпал, машинным маслом и угольной пылью.
Ардашевы вышли на перрон, и перед ними возник носильщик. Загрузив багаж, он покатил тележку к извозчичьей бирже, располагавшейся у центрального входа вокзала. Клим Пантелеевич поднял голову. Сверху, сказочным замком, нависал самый большой в Европе механический элеватор. Именно отсюда ежегодно отправлялось за рубеж сто миллионов пудов первоклассного зерна из Ставропольской, Екатеринодарской и Ростовской губерний. Вдалеке, за полторы-две версты, в облака устремилась кирпичная труба цементного завода. Напротив, уходящими в море молами, словно щупальцами гигантского осьминога, обозначился порт. У пристани, в строгом порядке, стояли русские и иностранные пароходы.
Извозчика ждать не пришлось. Возница намётанным взглядом определил состоятельную пару и, выхватывая у артельщика чемоданы, принялся их грузить на задок фаэтона. Закончив, осведомился:
— Куда прикажете, барин?
— В «Метрополь».
Кучер кивнул и тронул лошадку. Коляска побежала по булыжной мостовой из Нового в Старый город.
Надо сказать, Ардашев заранее выбрал отель. Если в позапрошлом году они останавливались в «Европе», то на этот раз хотелось слегка разнообразить впечатления. Обе гостиницы соперничали между собой и, как следовало из «Иллюстрированного практического путеводителя по Кавказу» Москвича, находились на главной улице Старого города — Серебряковской.
Из того же самого путеводителя Клим Пантелеевич узнал, что Новороссийск — «столица» Черноморской губернии, образованная только в 1896 году, — имел население всего-навсего около семидесяти тысяч человек, то есть почти как Ставрополь. Только в отличие от Ставрополя, Новороссийск состоял из двух частей — Нового города и Старого. Новый, застроенный большими зданиями с широкими улицами, вымощенный речным булыжником, стал своеобразной витриной современного и быстро развивающегося промышленного, транспортного и торгового центра. Именно здесь размещалось Новороссийское общественное собрание — лучшее клубное здание на всём Черноморском побережье. Однако и Старый город был не плох. Чего стоила одна Серебряковская улица! Две самых дорогих гостиницы «Европа» и «Метрополь» были именно там. Почта, телеграф, Присутственные места, кинематограф, полиция и даже сыскное отделение, расположенное в арендованном городскими властями пятикомнатном доме архитектора Калистратова, тоже находилось в Старом городе. В народе эта провинциальная часть Новороссийска славилась, прежде всего, своими кофейнями. В них собирались не только для того, чтобы за чашкой ароматного турецкого кофе обсудить газетные новости или поиграть в кости, но и совершить торговые сделки. Купцы знали друг друга в лицо, дорожили своей репутацией и обманы случались редко.
Коляска миновала бухту, пересекла железнодорожные пути, реку Цемес и въехала на Серебряковскую улицу. Разнообразные вывески напоминали собой цветные театральные афиши: «Русский для Внешней Торговли банк», «Книги и Бумага бр. Борисовых», «Мануфактура бр. Бобович», «Музыкальные инструменты «Северная Лира», «Колониальные товары Хаджаева», кинематограф «Вулкан», «Фотографические аппараты», «Пистолеты и ружья», «Пишущие машинки “Ундервуд”», «Персидско-Кавказский ювелирный салон», «Зуботехническая лаборатория — мастерская д-ра Лукина» и галантерейные магазины.