Темный-темный лес
Тишина. Густая, вязкая тишь опустилась на осенний лес. Она гуляла меж ветвей, взглядом останавливая качающиеся под порывами легкого ветра ветки, бесшумно ступала по опавшей, побуревшей уже листве, а затем поднимала голову к низкому небу, немым криком заставляя замолчать все вокруг. И все молчало. Не смели петь оставшиеся еще в этих краях птицы, не смели сделать и шага лесные звери, и даже ветер, как будто, затихал, замолкал, повинуясь приказу. И в этой звенящей тишине лишь одно существо могло тихо напевать давно забытую мелодию, медленно ступая по лесу. *** Огненно-рыжий юноша, подбежав к самой кромке леса, приложил грязные ладони к лицу и звонко крикнул прямо в темную глушь. Его задорный крик эхом прокатился меж темных стволов и тут же потонул в веселом смехе стоящих сзади. Показав язык чаще, юноша оглянулся и по-свойски поманил рукой одного из своей свиты. Тот, к кому был обращен этот вольный жест слегка попятился, но, подталкиваемый в спину друзьями, в конце концов, все же приблизился. - Видишь? - рыжий забросил руку на плечо подошедшему и громко, чтобы слышно его было всем, начал рассказывать. - Это просто лес, тут нет совершенно ничего страшного. Деревья и трава. Вблизи деревни даже звери не водятся, нас боятся. Ну чего ты? - он встряхнул парня, заглядывая ему в глаза. - Все еще боишься, Хуги? - Д-да... - выдохнул Хуги, и пар облачком слетел с его губ, чтобы устремиться прямиком к верхушкам многовековых деревьев. - Трус! - заявил рыжий, и, оттолкнув трясущегося друга от себя, побежал в лес. Пробежав пару метров под удивленные возгласы небольшой толпы, он обернулся и хмуро посмотрел на замершего в нерешительности Хуги. - Видишь? Просто лес! Я тут, и ничего не случилось! Я могу зайти и дальше, если уж так боишься... - с этими словами юноша развернулся и деланно медленными шагами направился в глубь леса. - Не надо! - Хуги, вытянул руку, подзывая друга к себе, но в лес так и не вошел. Но рыжий все же ответил. Он развернулся и так же, бегом, вернулся обратно к кромке деревьев. Еще раз окинув трясущегося друга взглядом, он устало закатил глаза. - Почему ты такой трус? Все уже давно сходили туда, сколько ты собираешься медлить? - Это же не обязательно... - замямлил Хуги, пряча глаза и кутаясь в короткий плащ. - Просто глупое поверье... - Обязательно! - рыжий возмущенно взмахнул руками и строго посмотрел на еще пятерых друзей, молчавших до этого. Они все, как один, закивали головами, показывая, что обряд и правда очень важен. - Уже на следующей неделе ты станешь взрослым. И как ты собираешься выбирать себе пару, если даже этого сделать не можешь? - Я же омега... - парень стал говорить еще тише и неувереннее, понимая, что просто уйти отсюда ему не дадут. - Это меня выберут, а не я... - И что?! - казалось, возмущению рыжего не было придела. Он гневно тряхнул головой, отбрасывая мешающиеся волосы, и вдруг схватил друга за грудки, заставляя посмотреть на себя. - А в лицо мужу ты как посмотришь? Ты же не хочешь предстать ужасным трусом? Кому ты такой будешь нужен? - Я... это... Не знаю, что делать... - бормотание стало совсем неразборчивым, и теперь только разъярённый рыжий бета слышал жалкие оправдания друга. - Врешь! - легкое тело омеги полетело на землю. - Не говори мне, что ты еще и лжец! Хватит, Хуги! Чем дольше ты будешь упрямиться, тем хуже для тебя! Всего-то надо, пройти немного до старого дерева и принести оттуда ленточку. Проще некуда, верно? - Боюсь... - Хуги, потирая ушибленную поясницу, зло, но все же с долей просьбы посмотрел на друга. - Да чего?! - бета резко поднял друга на ноги и толчком в спину послал к деревьям. - Я буду стоять тут и ждать тебя. Не принесешь - мы с тобой больше не друзья. Понял? Омега, не оборачиваясь, проворчал что-то и аккуратными шагами пошел в чащу леса, понимая, что у него нет выбора. Сейчас его обуревал не только страх, но и злость на старого друга, заставляющего его проходить древний и ненужный, в общем, обряд. Когда-то давно, еще до того, как родились дедушки Хуги, на этих землях был обычай: каждую весну, перед днем равного солнца, один омега уходил в лес. Сейчас уже никто не мог сказать, зачем и почему они это делали. Но перед тем как навсегда покинуть семью, юноши в память о себе завязывали на старом дереве недалеко от деревни ленточку. Обычай пропал, а дерево, с давно потертыми и порванными лентами на кроне осталось. «Тот, кто в день взросления уберет такую ленту в свой наряд, встретит свою судьбу» - так гласила легенда, подчиняясь которой многие омеги, перед самым важным днем своей жизни ходили в лес, в полном одиночестве, за одной единственной лентой. Так поступали только самые смелые, те, что не боялись хмурого и неприветливого леса. И к их числу Хуги никогда себя не относил. Он не любил этот лес, темный и пугающий даже летом, не то, что теперь перед первыми морозами. И если бы не надоедливый Рагнар, омега никогда и не приблизился к этому великану, и уж тем более не шел бы по нему, как сейчас, аккуратно ставя ноги в широких сапогах и прислушиваясь к каждому шороху. Если бы не горькая злость и обида на друга, омега сейчас трясся бы от страха или вовсе повернул обратно. Сейчас вперед его вело только упрямство, и он, хмурясь, переставлял ноги по палой листве и прислушивался к каждому шороху. Хуги раз за разом повторял себе, что в лесу нет ничего опасного, что многие ходили сюда и ничего с ними не случалось. Но сознание, будто специально пытаясь запугать юношу, то и дело превращало кривые ветки в медленно тянущиеся к омеге руки, а лесные шорохи - в злые голоса. - Прямо по тропинке, затем повернуть возле повалившегося дерева и иди прямо, не смея сворачивать. Прямо по тропинке... - бормотал Хуги, пытаясь хоть как-то успокоить себя. Не получалось. С каждой секундой лес казался все темнее, а шорохи - все зловещее. Серое небо, повисшие над лесом, то и дело загораживали ветки, и от этого омеге становилось еще страшнее. Наконец, к своей радости, он увидел впереди повалившееся дерево. Подпрыгнув от мигом навалившегося облегчения, Хуги бегом приблизился к дереву и оглянулся. В лесу стало непривычно тихо. Лесные шорохи, шум ветра, даже слышавшееся ранее голоса друзей - все стихло. Зябко поежившись, омега оглянулся назад, но тут же решив, что так даже лучше, упрямо повернулся к едва заметной в траве тропке, ведущей к западу от дерева и пошел по ней. Теперь юноша чувствовал себя немного уверенней. Он слышал только собственные шаги, эхом гуляющие по лесу. Омега поднял голову, вглядываясь в небо, рассматривая деревья... Вдруг споткнувшись, Хуги растянулся на земле. Не ожидав этого, омега быстро вскочил, осматриваясь вокруг. И тут, прямо пред собой он заметил высокое сухое дерево, на котором, словно листья, болтались цветные ленты. Подпрыгнув от радости, Хуги бегом приблизился к дереву и задрал голову, рассматривая его. Огромная крона, казалось, загораживала полнеба, кора была сухая и растрескавшаяся, словно лед весной, а ветки, торчавшие в разные стороны, будто дерево хотело растянуться как можно шире, выглядели непривычно острыми. С удивлением омега отметил, что дерево не одно: рядом с его стволом стояло еще одно, намного тоньше и ниже, будто спрятавшееся под сухой кроной. Отметив про себя, что старое дерево даже для начала зимы слишком уж сухое, и что на его корнях нет практически палых листьев, Хуги приблизился и зацепился на нижнюю ветку, стремясь залезть на ствол. Все нижние ветки дерева были уже абсолютно голыми. Добравшись до первой же ленты, омега резко схватил ее, будто боясь, что она улетит, и спрыгнул с дерева. Только теперь он почувствовал настоящее облегчение: как бы ни боялся он, но все равно хотел однажды прийти сюда и заполучить драгоценную ленту. А теперь она у него в руках и, казалось, большей радости на свете быть не может. Аккуратно сложив тонкую тряпочку и убрав ее за пазуху, Хуги обернулся, чтобы последний раз посмотреть на дерево. В его душе теперь были мир и покой, он был искренне благодарен Рагнару, за то, что тот выгнал его сюда. Но как только взгляд юноши упал на меньшее дерево он замер, не в силах пошевелиться. На его глазах молодое деревце, что стояло рядом со старым великаном дрогнуло и две тонки ветки, поскрипывая, потянулись к нему. Хуги застыл, решая, кажется ли ему это, или действительно, тонкие-тонкие веточки, напоминающие больше всего сейчас руки, тянутся сейчас в его сторону, приманивая пальцами-сучками. Внезапно на затихший лес налетел ветер, растрепав волосы застывшего в центре поляны омеги, и в его ушах, будто говорящий был прямо за спиной, раздался шелестящий шепот: - Иди ко мне... Хуги медленно обернулся, чувствуя, как трясутся ноги. Но за его спиной был лишь лес, как никогда враждебный и темный сейчас. Снова посмотрев на странное дерево, омега чуть не взвизгнул от страха: оно приближалось к нему. Теперь юноша явно различал фигуру, худую и высокую, которая будто плыла по воздуху, продолжая протягивать руки. - Иди сюда... ко мне... - снова раздалось прямо над ухом. Хуги явно уже видел существо, напоминающее человека, что приближалось к нему. Темный плащ, бесшумно струящийся по земле, руки в длинных рукавах, по-прежнему протянутые ему, и спутанные волосы, спадающие на острые плечи. Но больше всего омегу удивили глаза: темные настолько, что он их сначала и не заметил, в них одиноким лучиком плясал отблеск далекого солнца. - Красивый мальчик... - протянуло существо, и в темном