И к их числу Хуги никогда себя не относил. Он не любил этот лес, темный и пугающий даже летом, не то, что теперь перед первыми морозами. И если бы не надоедливый Рагнар, омега никогда и не приблизился к этому великану, и уж тем более не шел бы по нему, как сейчас, аккуратно ставя ноги в широких сапогах и прислушиваясь к каждому шороху. Если бы не горькая злость и обида на друга, омега сейчас трясся бы от страха или вовсе повернул обратно. Сейчас вперед его вело только упрямство, и он, хмурясь, переставлял ноги по палой листве и прислушивался к каждому шороху. Хуги раз за разом повторял себе, что в лесу нет ничего опасного, что многие ходили сюда и ничего с ними не случалось. Но сознание, будто специально пытаясь запугать юношу, то и дело превращало кривые ветки в медленно тянущиеся к омеге руки, а лесные шорохи - в злые голоса. - Прямо по тропинке, затем повернуть возле повалившегося дерева и иди прямо, не смея сворачивать. Прямо по тропинке... - бормотал Хуги, пытаясь хоть как-то успокоить себя. Не получалось. С каждой секундой лес казался все темнее, а шорохи - все зловещее. Серое небо, повисшие над лесом, то и дело загораживали ветки, и от этого омеге становилось еще страшнее. Наконец, к своей радости, он увидел впереди повалившееся дерево. Подпрыгнув от мигом навалившегося облегчения, Хуги бегом приблизился к дереву и оглянулся. В лесу стало непривычно тихо. Лесные шорохи, шум ветра, даже слышавшееся ранее голоса друзей - все стихло. Зябко поежившись, омега оглянулся назад, но тут же решив, что так даже лучше, упрямо повернулся к едва заметной в траве тропке, ведущей к западу от дерева и пошел по ней. Теперь юноша чувствовал себя немного уверенней. Он слышал только собственные шаги, эхом гуляющие по лесу. Омега поднял голову, вглядываясь в небо, рассматривая деревья... Вдруг споткнувшись, Хуги растянулся на земле. Не ожидав этого, омега быстро вскочил, осматриваясь вокруг. И тут, прямо пред собой он заметил высокое сухое дерево, на котором, словно листья, болтались цветные ленты. Подпрыгнув от радости, Хуги бегом приблизился к дереву и задрал голову, рассматривая его. Огромная крона, казалось, загораживала полнеба, кора была сухая и растрескавшаяся, словно лед весной, а ветки, торчавшие в разные стороны, будто дерево хотело растянуться как можно шире, выглядели непривычно острыми. С удивлением омега отметил, что дерево не одно: рядом с его стволом стояло еще одно, намного тоньше и ниже, будто спрятавшееся под сухой кроной. Отметив про себя, что старое дерево даже для начала зимы слишком уж сухое, и что на его корнях нет практически палых листьев, Хуги приблизился и зацепился на нижнюю ветку, стремясь залезть на ствол. Все нижние ветки дерева были уже абсолютно голыми. Добравшись до первой же ленты, омега резко схватил ее, будто боясь, что она улетит, и спрыгнул с дерева. Только теперь он почувствовал настоящее облегчение: как бы ни боялся он, но все равно хотел однажды прийти сюда и заполучить драгоценную ленту. А теперь она у него в руках и, казалось, большей радости на свете быть не может. Аккуратно сложив тонкую тряпочку и убрав ее за пазуху, Хуги обернулся, чтобы последний раз посмотреть на дерево. В его душе теперь были мир и покой, он был искренне благодарен Рагнару, за то, что тот выгнал его сюда. Но как только взгляд юноши упал на меньшее дерево он замер, не в силах пошевелиться. На его глазах молодое деревце, что стояло рядом со старым великаном дрогнуло и две тонки ветки, поскрипывая, потянулись к нему. Хуги застыл, решая, кажется ли ему это, или действительно, тонкие-тонкие веточки, напоминающие больше всего сейчас руки, тянутся сейчас в его сторону, приманивая пальцами-сучками. Внезапно на затихший лес налетел ветер, растрепав волосы застывшего в центре поляны омеги, и в его ушах, будто говорящий был прямо за спиной, раздался шелестящий шепот: - Иди ко мне... Хуги медленно обернулся, чувствуя, как трясутся ноги. Но за его спиной был лишь лес, как никогда враждебный и темный сейчас. Снова посмотрев на странное дерево, омега чуть не взвизгнул от страха: оно приближалось к нему. Теперь юноша явно различал фигуру, худую и высокую, которая будто плыла по воздуху, продолжая протягивать руки. - Иди сюда... ко мне... - снова раздалось прямо над ухом. Хуги явно уже видел существо, напоминающее человека, что приближалось к нему. Темный плащ, бесшумно струящийся по земле, руки в длинных рукавах, по-прежнему протянутые ему, и спутанные волосы, спадающие на острые плечи. Но больше всего омегу удивили глаза: темные настолько, что он их сначала и не заметил, в них одиноким лучиком плясал отблеск далекого солнца. - Красивый мальчик... - протянуло существо, и в темном провале рта омега увидел острые белые зубы. - Иди ко мне... Сюда... Ко мне... Он был совсем уже близко, Хуги чувствовал холод, исходящий от странной фигуры, слышал, как плащ шуршит по крепким корням, чувствовал, какая опасность кружит вокруг него... Судорожно вздохнув, и будто выходя из глубокого забытья, юноша отступил, сделал маленький шаг назад, когда к нему потянулись тонкие ветки. Он сначала и не заметил их, лишь когда трудно стало сделать хоть шаг назад, он опустил взгляд и увидел ветви, отплетавшие его ноги. Очнувшись теперь, Хуги резко дернул ногами, ломая сухие ветки. Он был все ближе, и омега, собрав все силы в кулак, резко дернулся, ломая последние удерживающие его прутья и, резко развернувшись, побежал. Он бежал, не разбирая дороги, ломая кусты и царапая лицо и руки. Неожиданно, он увидел перед собой поваленное дерево и, развернувшись от него, побежал еще быстрее. Ему казалось, что он слышал шорох сзади, будто кто-то, скользя над землей, гонится за ним, тянет к нему тонкие руки, и темный рот с белыми зубами расползается в торжествующие улыбке... Выбежав из леса, Хуги налетел на верно ждавшего его у самой кромки друга. - Что?.. Что слу... - договорить Рагнра не успел: омега, сунув в руки ему заветную ленту, быстро вскочил на ноги и бросился к деревне... Прибежав домой, Хуги громко хлопнул дверью и во внезапно навалившейся усталости опустился на пол, подпирая вход тощим тельцем. Только теперь омега почувствовал, как сильно он устал. Горло саднило от быстрого бега, ноги горели и легкие, казалось, разрываются на тонкие лоскуты, когда делаешь вдох. Он никогда в жизни так не бегал, но и никогда не видел ничего подобного. Омега вздрогнул, стоило только вспомнить холод и тонкие руки-ветки... Он был уверен, что спастись ему удалось только чудом, что если бы бежал он чуть медленнее... Позже вечером, он попытался рассказать отцу и брату о произошедшем. Усадив обоих в гостиной, он принялся в красках описывать все, что случилось, пытаясь из памяти выудить все хоть сколько-нибудь важные детали. Однако, стоило ужасно взволнованному юноше, не забывшему тот суверенный страх, закончить, как в доме повисло неловкое молчание. Ему не поверили. И если брат снисходительно попросил отца не сердиться на младшего, то тот рассвирепел. Он всегда запрещал детям ходить в лес, тем более одним, и принять то, что его так легко ослушались, явно не мог... Поздно ночью, в темноте комнаты, Хуги лежал на жесткой кровати, подобрав под себя ноги, и еле слышно ругался. На наказавшего его отца, на не поверившего брата, на Рагнара, который заставил его идти в этот лес. Но больше всего на себя. Теперь, вдалеке от холодного ветра и тихого шепота, Хуги тоже казалось, что ничего не было. «Я просто перепугался, мне привиделось, » - думал про себя омега, переворачиваясь на кровати и потирая урчащий живот. В наказание он лишился ужина - «В темном лесу мне показалось, что ветки тянуться ко мне, а то, что он подходил... Я просто перетрусил". Но, как бы ни уговаривал себя омега, заснуть ему не удавалось. Ему казалось, что постоянно кто-то смотрит на него, хоть комната и была пуста. Становилось невыносимо жарко, и юноша сбросил с себя тонкое одеяло, оставшись в легкой ночной рубашке и свободных штанах. Но сон все не приходил. Хуги ворочался, пытаясь найти удобную для сна позу, но раз за разом ему казалось, что по разгоряченной коже пробегает ледяной ветерок и темные глаза всматриваются в него. Однако, задремать омеге все же удалось. Потому что, когда он открыл глаза, то что-то в комнате неуловимо изменилось. Стало темнее, по стенам блуждали тени, которых прежде там никогда не было, шевелились, хоть ветки за окном и стояли спокойно. Невыносимо запахло палой листвой и осенним холодом. Хуги вскочил на кровати, подтягивая к себе ноги и оглядываясь. И тут, среди пляшущих в безумном танце теней, он заметил одну, которая неподвижно стояла в углу комнаты. Но вот, тень дрогнула, и сквозь кокон окутавшего его ужаса юноша разглядел высокую фигуру, в длинном плаще, сшитом из осенних листьев. Фигура сделала шаг к кровати и в сторону омеги потянулась рука-ветка, на глазах обрастающая кожей и становящаяся изящной мужской ладонью. Хуги сжался сильнее и отполз к стене, стремясь спрятаться от страшного гостя. Холодными цепями его сковал страх, острый и тяжелый, которого юноша не испытывал до этого. Он не чувствовал пальцев и ночь, которая раньше была душной и жаркой теперь стала пронзающе стылой. - Иди ко мне... - уже знакомо прошептала фигура, не отрывая темных глаз от юноши и продолжая протягивать ему руку. - Я не нравлюсь тебе? - неожиданно продолжил он, и вдруг вместо гниющей тьмы на месте его лица появились точеные скулы, узкий лоб