"Ага… Попросту говоря, Макса Белова собираются "привязать кредитами" и опутать процентами… Плохо. А куда деваться? Ишь, как уверенно ведёт разговор: знает, что коль коготок увяз, всей птичке пропасть".
— Да, Ваше преосвященство, согласен!
— Хорошо. И вот ещё что: насколько я понял, покойный друг твоего дяди-купца упомянул о тебе в завещании?
— Да. Вот брат Иероним при этом тоже присутствовал…
— У брата келаря находятся на хранении кошель и оружие покойного. Что именно тебе завещано?
"Оружие? Заманчиво… Но, похоже, это очередная проверка. А даже если и не так — то всё равно без крайней необходимости брехать не стоит".
— Ваше преосвященство, мне завещана только эта вот палка и часть монет — остальные должны остаться во владении Церкви, а часть их использоваться для погребения и поминания.
— Так ли, брат?
— Да, всё верно, отец Григорий! Максу из Штальбурга завещан сей посох и аурум из кошеля.
— Ну что ж, раз так — последняя воля умирающего священна.
Сейчас ты отправишься трапезовать, ибо все уже откушали, включая странников. После того хорошенько отдохни вместе с иными мирянами, а утром найдёшь брата келаря. Он получит распоряжение выдать тебе всё золото, сколько бы его ни было в кошеле и поясе покойного и знак для отсрочки церковной десятины. Далее в течении двух дней поста ты волен заниматься чем угодно вне стен обители, как-то подыскивать себе жильё и заработок, но через два на третий день с рассветом ты должен будешь приступить к приготовлению воскресной трапезы. Тебе всё понятно?
— Нет, Ваше преосвященство, не всё.
— И что же ты не понял?
— Мне нужно знать, что за блюда я должен готовить в воскресенье, а также какие продукты мне дозволено использовать?
— Хороший вопрос. Видно, что ты действительно имел дело со знатными людьми. Ну что ж, можешь приготовить на своё усмотрение одно скоромное и одно постное кушанья, а также любой напиток кроме опьяняющих. Ингредиенты же закажешь заранее у келаря через брата Теодора: судя по его довольному лицу, вы с ним уже спелись…
Конец вечера прошёл на удивление спокойно: видно, все запланированные на нынешний день треволнения уже были испытаны. Притопав — уже самостоятельно — в трапезную, я получил от полусонного брата Теодора неполную миску остывшей каши и четыре последних блина и в течение пяти минут расправился с ними. А что вы хотите? Голод — не тётка, а последний раз я питался в таверне у Прокупека, причём основным продуктом там было пиво…
Вернувшись в монастырскую "гостиницу" я улёгся на свободный тюфяк у самой стены и тут же провалился в сон…
Проснулся я от того, что тело совершенно задубело. Несмотря на наличие сенника, от каменного пола тянуло холодом, а из окон — ещё и утренней сыростью. Странно. Помнится, я читал когда-то, что в средние века в Европе уже умели делать стекло, хотя и стоившее какие-то сумасшедшие деньги, но тем не менее… Впрочем и выскобленные бычьи пузыри, о которых я тоже что-то такое слышал в своё время в окнах странноприимной комнаты бенедиктинской обители также отсутствовали напрочь, впрочем, как и рамы и подоконник со ставнями. Продрав глаза, я был вынужден резво подняться и для того, чтобы разогреть мышцы приняться за выполнение малого комплекса гимнастики. Проснувшиеся соседи с непередаваемым интересом наблюдали за этими экзерцициями. И если серия наклонов была воспринята достаточно благосклонно, что и понятно — всё-таки здесь народ привычен к тому, чтобы кланяться во время молитвы, — то отжимания такого сочувствия окружающих не встретили. "Постоялец" в зелёных штанах даже опасливо осенил меня издалека крестным знамением, видимо опасаясь наличия во мне вселившихся бесов.
Кстати говоря, за время моего сна вчерашняя компания успела уменьшиться: куда-то подевался бородач в сером плаще, прихватив с собой лежавшие прежде в изголовье его тюфяка кожаный тючок и узелок. Так и не привелось познакомиться во время вчерашней суеты. Ну что ж, думается, со знакомством с остальными соседями проблем не будет. Причёсываюсь, поправляю одежду и нож на ремне, недовольно морщусь, коснувшись отросшей щетины — надо как-то решать вопрос гигиены! — и направляюсь к старшему в комнате.