Протиснувшись в рваную дыру на месте дверцы, Чи сдвинул в сторону сломанное пассажирское кресло и добрался до пилота. Он как будто еще дышал. Изгибаясь, чтобы не порезаться о металлические зазубрины, Чи дотянулся и расстегнул влажный и теплый от крови привязной ремень. Пролез дальше между креслами, чтобы посмотреть, что с пилотом. Справа на шее у цего была рваная рана. Судя по всему, кровопотеря велика, хотя теперь кровь еле сочилась. Накладывать жгут поздно. Сердцу нечего больше качать...
Чи присел на корточки, обдумывая положение. Пилот умирает. Будь здесь не сплющенная кабина, а операционная с хирургом и аппаратом искусственного кровообращения, этого человека еще можно было бы спасти. По Чи ничем не мог ему помочь.
Однако ничего не делать тоже нельзя. Чи приподнял пилота, вытащил обмякшее тело наружу и осторожно положил его на плотный песок лицом вверх. Поискал пульс на запястье. Пульса не было. Чи выключил фонарик.
В отсутствие луны на дне ущелья Вепо царила кромешная тьма. В черном пространстве над головой мерцали мириады звезд. Жизнь пилота оборвалась. Его чинди воспарила во мраке - еще один призрак, который будет заражать Народ болезнями и делать ночи опасными. Но Чи давно, еще подростком в школе-интернате, перестал бояться призраков.
Привыкая к темноте, глаза сперва различили контуры гребня, отделяющего звездные россыпи от сплошной черноты. Затем проступили очертания вздернутого вверх уцелевшего крыла и базальтовой скалы, о которую разбился самолет. Рукам стало холодно, и Чи засунул их в карманы куртки. Подойдя вплотную к скале, он обогнул ее, размышляя. Чи думал об уехавшей машине, о человеке или людях, сидевших в ней. О людях, которые бросили пилота умирать в одиночестве посреди ночи. В свете звезд ущелье обретало очертания, обозначилась грань между песчаным дном и скальными стенами, угадывался кустарник вдоль подножия скал. Всюду полное безветрие и глухая тишина.
Джим Чи прислонился к базальту, достал из кармана сигарету и спичку. Чиркнул спичкой о камень. Желтая вспышка осветила сероватый песок у ног Чи, лоснящийся черный базальт и белую рубашку еще одного человека. Человек в рубашке сидел на песке раскинув ноги, и пламя спички отразилось в стеклах его очков.
Джим Чи выронил спичку, попятился, вытащил дрожащей рукой фонарик. Сидящий мужчина был одет в темно-серую тройку с аккуратно повязанным синим галстуком. Когда его волокли, каблуки прочертили дорожки на песке, при этом штанины задрались, и над черными носками белела кожа. В свете фонарика покойник выглядел лет на сорок пять - пятьдесят, но смерть и желтый свет старят лица. Руки свисали по бокам, упираясь кистями в песок. Между большим и указательным пальцами правой руки был зажат кусочек белого картона. Опустившись на колени, Чи посветил на него. Это была членская карточка Культурного центра хопи. Держа карточку за самый краешек, Чи высвободил ее из пальцев трупа и перевернул. На обратной стороне было написано: "Хочешь получить товар - обратись сюда".
Чи снова вложил карточку в пальцы мертвеца. Это дело для федеральных властей. И только для федеральных. Совсем не для Джима Чи.
5
Капитан Ларго стоял у настенной карты и прикидывал расстояния.
- Самолет находился здесь. - Он ткнул в карту коротким пальцем. - А ты оставил свою машину здесь? - Новый жест. - Около трех километров. Или чуть меньше.
Джим Чи молчал. Ему уже стало ясно, что происходит нечто необычное.
- Первый доклад от вас поступил в двадцать минут шестого, - произнес человек по фамилии Джонсон. - Допустим, чтобы дойти до машины, вам понадобилось минут сорок. Остаются еще пятьдесят минут с того времени, когда, по вашим словам, разбился самолет.
Джонсон был высокий худой мужчина, рыжий, лицо усеяно веснушками. Джинсовый костюм, черные ковбойские сапоги из какой-то особенной кожи. Холеные светлые усики. Голубые глаза пристально изучали Чи. Они изучали его с самой первой минуты, едва только Чи вошел в участок. Привычку к такому взгляду - холодному, безличному, немигающему - вырабатывают у себя многие полицейские. Чи мысленно напомнил себе, что это одна из тех профессиональных черт, которых ему следует избегать.
- Пятьдесят минут, - сказал Чи. - Ага. Пожалуй что так.
Молчание. Ларго пристально рассматривал карту. Джонсон сидел, откинувшись на стуле к стене, положив руки на затылок и не сводя глаз с Чи. Когда он пошевелился, стул скрипнул.
- Пятьдесят минут - немало времени, - произнес Джонсон.
"Немало - для чего?" - подумал Чи. Но промолчал.
- Вы говорите, прежде чем подойти к месту аварии, вы слышали, как машина - может быть, пикап - завелась и отъехала. И когда вы пришли туда, слышали, как кто-то карабкался по склону.
В голосе Джонсона звучали вопросительные потки.
- Именно так, - ответил Чи.
Он поймал многозначительный взгляд Ларго.
- Наши люди представили доклад, во многом совпадающий с вашим, продолжал Джонсон. - Свои следы вы, естественно, не брали в расчет, а потому заметили следы четырех человек, тогда как наши насчитали пять разных следов. Следы неизвестного, который, по вашим словам, выбрался из ущелья. - Джонсон выпрямил один палец. - Затем остроносые, с гладкой подметкой, ботинки мертвеца. - Он выпрямил второй палец. - Далее, рифленые подметки и ковбойские сапоги. - К двум первым пальцам добавились еще два. - И наконец, сапоги, которые, как мы теперь знаем, были на вас.
Он разогнул большой палец - итого пять - и уставился на Чи, ожидая подтверждения.
- Верно, - сказал Чи, глядя в холодные голубые глаза Джонсона.
- По мнению наших людей, я имею в виду ФБР, ковбойские сапоги несколько раз прошлись по вашим следам, а кое-где вы наступали па их следы, продолжал Джонсон. - То же самое и с рифлеными подметками.
Чи поразмыслил секунд пять над этими словами.
- Значит, получается, что нас там одновременно было трое, - сказал он.
- Ага, трое, - кивнул Джонсон. - До кучи.
Чи подумал, что сейчас его обвинили в преступлении. Еще он вспомнил чьи-то слова о том, что неполное знание - опасная вещь. Аксиома, которая как нельзя лучше подходит к чтению следов. Даже следопыты иногда забывают, что человек нередко наступает на собственные следы. От этого Чи предостерегал и именно это учил примечать его дядя, брат матери.
- Вы можете как-нибудь это объяснить? - спросил Джонсон.
- Нет, - ответил Ч и.
- Вы хотите сказать, что не были там одновременно с теми двумя?
- А вы хотите сказать, что так оно и было? - отозвался Чи. - Из ваших слов получается только, что ФБР не повезло со следопытами.
Глаза Джонсона не выразили ни тени смущения. Чи с любопытством рассматривал его. Лицо твердое, умное, жесткое. Самоуверенное. Чи насмотрелся в жизни таких лиц. Точно такое было у парня из племени хопи, который поставил рекорд Аризонской школы во время марафона в Флагстаффе, и у ковбоя, завоевавшего почетный пояс на родео в Уиндоу-Рок, вообще у всех, кто отлично знал свое дело и отдавал себе в этом отчет и чьи глаза выражали этакую высокомерную самонадеянность. Встречи Джима Чи с федеральной полицией не оставили у него никаких иллюзий насчет ее компетентности. Однако с Джонсоном дело обстояло иначе. Не дай Бог быть преступником, за которым охотится Джонсон...