— Я предупреждал вас, повелитель, что нельзя покидать вновь созданную империю, пока вы все не наладили! — воскликнул Анжелис.
— Чего ты хотел, рогатый, эти воробьи поразительно флегматичные создания, не видящие дальше своего носа. Они привыкли жить так, как живут, и даже случись конец света, буду продолжать свои торговые дела, — вставила Анженика.
— Треклятье… — выдохнул Саарурок.
Анжелис сказал:
— Повелитель, мне кажется, тут не обошлось без того наглого воробья, которого вы додумались сделать своим заместителем.
Саарурок ничего не успел ответить, как откуда-то с помоста послышался тоненький крик:
— Анженика, Анженика!
Сверху стремглав спустилась незнакомая фея, не то что бы Саарурок их различал, но эту у себя в отряде вроде не видел. Очевидно она прибыла с воробьями. Она была взволнованная и взъерошенная.
Она коротко взглянула на Властелина:
— Здорово, рогатый, хорошо, что ты здесь. Анженика, у меня послание от сестер из города воробьев. Помнишь, ты просила сообщать о чем-нибудь странном, что будет твориться?
— Да-да, — закивала Анженика. — Говори, я думаю это во многом касается нашего железноголового, не так ли?
— Да! — фея опять покосилась на Саарурока. — Анженика, этот воробей, которого оставили главным, спелся с толстым наемником, который у них главнокомандующий, и они делают, что хотят! Половину главных воробьев он пересажал в тюрьму, всеми командует и называет себя императором. Пока не прилетели драконы, он распространял слухи, что железяка давно подох в пустыне и уже никогда не вернется!
Саарурок длинно и мрачно выругался.
Анженика проговорила:
— Тогда все понятно. А скажи, он не запрещает жителям столицы вспоминать рогатого и говорить, что здесь случилось?
— Да-да, именно и это тоже! — закивала фея. — Как ты догадалась? Где-то через неделю, как вы уехали, он вообще выступил на площади и сказал, что вы все, мол, наверное, слышали, что нас захватил пришелец, но, мол, все не так. Просто во время бунта наемников он ворвался в город, все поджег, потом несколько дней держал в заложниках главных воробьев, но после этого его удалось прогнать. То же самое он рассказывает приезжающим в столицу всяким важным воробьям из других городов!
— Проклятые боги и демоны! Я, конечно, был уверен, что Мист меня предаст чуть что, и ничего не предпримет, но как же мои демонята, какого растреклятого дракона? — потряс кулаками Саарурок.
Фея уставилась на него:
— Твои демонята? Да они тупые, как дерево! Этот Ансил все время им раздает приказы и говорит что это все во имя их славного повелителя, а они и рады. И совершенно ни во что не врубаются!
— А вы-то сами что? Феи? Я какого растреклятого дракона вас там оставил, а?
— А мы что тебе, секретная стража? Нас там побаиваются, но никто нас не слушает! Что мы можем? Разнести здание Парламента или город? Воробьи просто решат, что мы спятили. К нам вообще там все враждебны, считают опасными и чокнутыми.
— Действительно, и с чего бы? — вставил Анжелис.
— Нас постепенно выживают из города. Многие просто вернулись в Черный Замок, потому что им надоели воробьи.
— Треклятье, без умного руководства ничего не можете! А ведь ваш нектар дает вам такую силу, что вы могли бы сами весь мир захватить! — сплюнул Саарурок.
— Мы не захватчики, рогатый, мы цветочные феи, — охладила его Анженика. — Ты лучше башку свою рогатую включай и думай, что делать.
— А что тут думать? Идем со мной, сейчас я позвоню своему заместителю и устрою ему маленький нагоняй.
Он с Анженикой, Анжелисом и Шпулькой решительно двинулся к скале. Вилли остался ввести Перки в курс дела, а наемники вернулись в пещеру, чтобы не болтаться на солнце.
Пока Шпулька настраивала передатчик, Анженика поинтересовалась:
— И ты думаешь, маленького нагоняя, хватит этому интригану?
— Посмотрим по ситуации. — Саарурок помолчал, и тяжело вздохнул. Весь груз империи, и не улаженных проблем, который он сам же и создал, лег вдруг на плечи. — Какой я дурак, — пробормотал он.
— Ого, ты впервые в этом признаешься, — хмыкнула Анженика.
— Задумав покинуть империю так скоро, я же знал, что может так выйти. Я был во множестве миров, видел многое и знаю, чем заканчиваются такие вещи. Но я был так уверен в себе, мне казалось те меры, что я принял, способны сохранить все в стабильности, по крайней мере месяц или два. Сколько мы отсутствуем? Чуть больше недели? Как все могло посыпаться так скоро?