Оказавшись в постели, мы предались страсти, спеша насладиться друг другом. Сакура очень старалась побыстрее меня удовлетворить и отправиться на защиту города. Еще никогда она не отдавалась любви так неистово. Я не смог долго противиться её напору и выплеснул наружу всё своё возбуждение.
Тут же девушка, словно ураган, убежала собираться. Мне тоже пришлось пересилить себя и влезть в свои доспехи. Автоматическая система защелкнула все крепления, а внутренняя подкладка приняла идеальную форму моего тела. Теперь броня сидела на мне как вторая кожа, ничего не мешало движению и не натирало.
По привычке проверив легко ли выходит из ножен мой меч, я закинул за спину свой красный плащ и стал дожидаться Сакуру.
Вопреки моим ожиданиям, девушка собралась очень быстро. В своих доспехах и с оружием в руках, она стала для меня еще желаннее. Ведь даже под броней оставалось её сексуальное и такое желанное тело.
Честно говоря, даже по отношению к Амавэль я не испытывал таких сильных чувств, и это меня несколько пугало. Наша страсть была похожа на всепоглощающее пламя, в котором сгорали все условности и преграды. Мне еще никогда за все мои жизни не было так хорошо с девушкой. Может быть, это и есть та самая истинная любовь, о которой все столько говорили и которую испытали считаные единицы.
В любом случае, я решил заплатить любую цену, лишь бы эта девушка стала моей. И уничтожение вражеской армии ради такой цели было сущим пустяком для меня.
Добраться до последней стены как всегда заняло приличное количество времени, даже при том, что мы бежали всю дорогу. Сакура в очередной раз меня удивила, продемонстрировав отличную скорость и выносливость. Не зря её тело было таким сильным и упругим.
Чем ближе мы подходили к внешним стенам, тем чаще нам попадались разрушенные огромными камнями здания. Во многих местах города начались пожары. Люди с ведрами, полными воды, метались по улицам, заливая очаги возгорания.
Хоть на улице и творился настоящий ад, жители города не паниковали, а очень собранно и сосредоточенно делали всё возможное для спасения своей жизни и своих соседей. Они дружно тушили пожары, разбирали завалы и оказывали первую помощь раненым.
Вот один из камней попал в дом, мимо которого мы пробегали. Крыша и верхний этаж сразу обрушились, а мы попали в плотное облако пыли. Мелкие осколки камня начали барабанить по броне сверху.
Вот пылающая бочка упала прямо на мостовую и разбилась вдребезги, разбрызгивая по улице зажигательную смесь. В то же мгновение вся улица заполыхала, высокие языки пламени перекрыли нам дорогу.
Один из горожан, неудачно оказавшийся в этот момент на улице, загорелся и теперь метался по улице, весь объятый пламенем.
Мы свернули в переулок и обогнули горящую улицу сбоку.
Нам навстречу бежал обезумевший от горя отец, неся на руках свою раненую окровавленную дочь.
От этого зрелища моё сердце болезненно сжалось. Я искренне не понимал, почему от безумства взрослых всегда должны были страдать невинные дети.
Мы продолжили свой бег по охваченному страхом и болью городу, стараясь ни на что не отвлекаться, и как можно быстрее достигнуть внешней стены, дабы как можно скорее покончить с этим безумием.
У главных ворот города мы встретили Седрика со своим отрядом наемников.
— Наконец-то, вы пришли! — с облегчением сказал он, — на этот раз они решили напасть всерьез.
— Показывай, — нетерпеливо попросил я.
— Следуйте за мной, — тут же побежал Седрик к лестнице, расталкивая всех на своем пути. Солдаты, возмущённые его поведением, почтительно замирали при нашем появлении и вежливо уступали нам дорогу.
Поднявшись на превратную башню, мы оказались прямо напротив вражеской армии. Зрелище было достаточно внушительным.
Десятки требушет кидали в сторону города огромные камни и бочки с зажигательной смесью. Метательные машины стояли далеко от города, вне досягаемости городских катапульт, поэтому ничего не могли поделать с этим обстрелом.
Всюду, покуда хватало глаз, стояли солдаты и ждали любой возможности, чтобы взобраться на стену.
Десятки штурмовых башен медленно приближались к нашим стенам. Со всех сторон они были защищены толстыми досками, обшитыми мокрыми шкурами. В башнях уже торчали сотни стрел, однако не пробить, не поджечь их они были просто не в состоянии.
Тысячи лучников с обоих сторон непрерывно пускали стрелы. От чего всем казалось, что начались сумерки: настолько плотным был поток летящих над армиями стрел.