Всё-таки мир тесен. Никак бы не подумал, что встречу этого человека именно здесь.
— Вы? — удивленно произнес тот, внимательно присмотревшись к моей «скромной» персоне.
— Я, Степан, я. Открывай ворота, будем разговаривать.
— Простите, но посторонних я не имею права пускать на территорию усадьбы.
— А я не посторонний. Ах да, на вокзале забыл представиться как положено. Влас Львович Потёмкин, законный владелец поместья.
— Простите, ничем не могу помочь, — нисколько не стушевался управляющий, наоборот, в его глазах промелькнула мрачная решимость и едва скрываемая злость, — Просто уезжайте отсюда и никогда больше не появляйтесь.
От такой наглости я даже раскрыл рот от удивления, но поняв, как это выглядит со стороны, тут же сомкнул челюсти.
Три жемчужины сами собой сформировалась на ладони и полетели в сторону Сутулова.
— «ПИНОК» — дал я мысленный посыл.
Управляющего качнуло вперед, словно его сзади толкнул кто-то невидимый. Он полетел вперед, падая грудью на решётку, и я, окутав руку «ТУМАНОМ» схватил его в невидимый «ЗАХВАТ».
— И почему это ты не хочешь пускать законного хозяина на территорию его собственности? Решил остаться без работы? Так это я запросто.
— Никакой вы не хозяин. Власий Львович Потёмкин погиб более пяти лет назад в автомобильной аварии.
— Чего? — вот тут я действительно выпал в осадок, — Как так-то?
Глава 4
Управляющий смотрел на меня исподлобья, не веря ни одному моему слову, и стоял на своем: помер и всё тут, хоть ты тресни.
— Так, погоди, любезный, — покачал головой, дурея от бредовости ситуации, — Сейчас принесу документы.
Распинаться перед слугой не хотелось, но я понимал, что хрен он меня пропустит, если не убедится в том, что я настоящий Потёмкин.
Хорошо, что бумаги прихватил с собой. Пришлось возвращаться в машину и брать документы заверенные в Государственной Службе Управления Имуществом.
— Что происходит? — поинтересовалась Самойлова, но я просто отмахнулся, не собираясь ничего объяснять.
— Ничего. Сиди в машине.
Любовь фыркнула, но с места не сдвинулась.
Чертыхнувшись себе под нос, вернулся к воротам и протянул заверенную гербовой печатью бумагу.
Сутулин бегло пробежался взглядом по строчкам и пожал плечами.
— Это ничего не доказывает.
Я аж поперхнулся воздухом.
— Слушай, ты, отрыжка скунса! Или ты сейчас пропускаешь меня внутрь, или я войду сам, и поверь, тебе и тем, кто находится в доме — это очень не понравится.
Управляющий набычился, но выполнять приказ категорически отказался.
Я уже собирался откинуть парня в сторону и просто-напросто разбомбить внешнюю защиту, но заметил движение в окне. Послышался скрип двери и на крыльцо вышел, точнее… вышла женщина, и не абы кто, а командир одного из отрядов Вороньего глаза.
Вот тут я конкретно прифигел, поняв, кто именно оккупировал мою усадьбу.
Этого только не хватало. Значит, здесь кватируются все Зоркие. Хорошо, что Милюкова пока нет. Видел, как он со своим отрядом уходил на задание. Встань этот мужик в позу и пришлось бы идти на крайние меры. Очень надеюсь, что с дамочкой удастся договориться. Мне чужие люди тут не нужны.
— Стёпа, что происходит? — крикнула женщина, а затем посмотрела на меня, и взгляд её мгновенно посуровел.
Она быстрым шагом направилась в нашу сторону, а я сразу осознал: просто не будет.
— Добрый день! — поприветствовал сослуживицу и расплылся в обаятельной улыбке, во всяком случае, так мне показалось.
Жаль, что моё обаяние нисколько не подействовало на женщину, наоборот, её губы скривились в презрительной усмешке, а в глазах промелькнула неприязнь с толикой злости.
Уф-ф, чего я ей сделал, раз так реагирует?
Уверен, что раньше не пересекались. Я, вообще, ни с кем из Вороньего Глаза не сталкивался, общих интересов тоже не имел, а что до усадьбы, так простите-извините — в своем праве.
— Чего надо? — недружелюбно поинтересовалась женщина, даже не думая открывать ворота.
— Да вот, приехал, можно сказать, домой, а меня не пускают на территорию собственного поместья.
— Здесь нет ничего твоего, мальчик, так что уходи по-хорошему, — в голосе собеседницы послышалась злоба, да такая, что я удивленно вскинул брови, уставившись в ответ на женское лицо, искривленное в гримасе ярости.
Кажется, я чего-то не понимаю.
В задумчивости почесал затылок. Похоже, я где-то перешёл дорогу одному из командиров Вороньего Глаза, только вот ума не приложу, где именно.
Было интересно узнать, чем вызвано подобное негодование, но еще интереснее — выяснить, почему Власа Потёмкина здесь считают мёртвым.