Вариантов было множество и не один из них мне не нравился, так как я не понимал, что именно такой человек забыл в захолустном Сибирском городке, а конкретно, в сто сороковом гарнизоне.
Пока он меня не трогал и даже не замечал — все было прекрасно, но внутреннее чутьё просто кричало, что в скором времени мне придётся встретиться с ним лицом к лицу, и что принесет мне эта встреча, я совершенно не представлял, но сам торопить события не собирался.
Если не считать странного предчувствия, непонятно с чем связанного, жизнь в гарнизоне меня вполне устраивала, за исключением одного досадного и очень раздражающего фактора.
Арсений Берсенёв решил подмять весь отряд под себя, что у него могло бы получиться, если бы не Суворов с Астафьевым. Мои друзья не собирались подчиняться недалекому выскочке, как сами его назвали. В итоге, возник конфликт интересов. Пятеро из десяти (да, отряд теперь был укомплектован полностью) встали на сторону Берсенёва, к Андрею с Серегой примкнули двое: высокий блондин — Алексей Колдобин, и к моему удивлению, здоровяк — простодушный Еремейка Силаев.
Поначалу собирался остаться в стороне от всего этого детского сада, но понял, что не получится.
Арсений почему-то сразу почувствовал во мне соперника, который решил составить ему конкуренцию и вырвать из его рук мнимую власть в отряде.
Мне же, по большому счету, вся эта возня в песочнице была по барабану. Если бы не Суворов с Астафьевым, на которых у меня были свои планы, пожалуй, не пошевелил бы и пальцем.
В результате, пришлось пару раз столкнуться с Берсенёвым в прямой схватке, и после каждой он отправлялся в медблок. Мне даже стало жаль парня. Хотя, жалость быстро прошла, когда он сумел натравить на меня двух молодых, но, по-видимому, глупых МИГов. Им тоже досталось по первое число.
Больше ко мне в открытую не приставали, но гадости исподтишка делали, я же только посмеивался и иногда отвечал в своей извращенной манере.
Берсенёва и его прихлебателей один раз напугал до усрачки, создав фантомы монстров и сымитировав ночное нападение на казарму.
Эти идиоты так орали, что я не мог удержаться от смеха. Довели до икоты, болваны.
И ведь ни одному в голову не пришло, почему не прозвучала сирена тревоги, и как твари смогли незаметно пробраться в гарнизон.
Своих я конечно же предупредил заранее, поэтому они были готовы к представлению, но при виде моих фантомов тоже струхнули.
Поднялся такой шум и гам, что пришлось в срочном порядке их развеивать. Успел как раз вовремя. Прибежавший на вопли сержант долго не мог понять, что произошло, но, когда суть наконец до него дошла, обвел мрачным взглядом всех бойцов и почему-то задержался на мне.
А причем здесь я? Абсолютно не причем.
Главное, продолжать сохранить серьезное выражение лица и вновь не заржать.
Удержался с трудом, но это не помогло, сержант отчетливо понял, кто зачинщик переполоха, правда доказать ничего не смог, поэтому просто наорал на всех и отправил досыпать. Лишь на следующий день выловил меня одного и попытался выяснить правду, параллельно устроив втык, но я не поддался на провокацию, не признавшись в содеянном.
Оставалась неделя до конца обучения, и её я ждал с нетерпением. Подполковник так и не позволил сдать нормативы досрочно, что меня жутко злило, по поделать в этой ситуации я ничего не мог.
Всё это я вспоминал, сидя на очередной лекции по мостроведению у капитана Корнеева, когда приоткрылась верь, и в кабинет заглянул лейтенант Апраксин.
— Господин капитан, разрешите обратиться?
— Разрешаю.
— Потёмкина можно забрать?
— Зачем?
— Эм-м, там… к нему приехали.
— Что значит к нему приехали? — нахмурился Степан Александрович, — Кто приехал?
— Женщина какая-то, требует Власа Львовича, говорит нужен он ей срочно.
— Идиотизм какой-то! — рявкнул Корнеев, он хоть и относился ко мне хорошо, подобные вещи не терпел, — И что значит требует? Отправляйте ее туда — откуда приехала, а с тобой, Потёмкин, у меня будет отдельный разговор.
— Не могу отправить. Приказ подполковника сопроводить Потёмкина к посетительнице.
Я и так был удивлен пожаловавшей гостьей, потому как никого, собственно, не ждал, но после последних слов сержанта мои брови полезли на лоб.
Это кто-же пожаловал по мою душу?
Сколько бы не перебирал варианты, ответа на этот вопрос не было.
Корнеев недовольно что-то пробормотал и махнул рукой.
— Забирайте.
Когда вышли из учебки — маленького здания, рассчитанного на несколько классов, Талызин остановился, и повернувшись, уставился на меня горящими глазами.