- Какой же ты все таки хороший, - она погладила его по голове.
Застыв в позе поглощенного тайнами парты человека, Вова старался не обращать внимания ни на что вокруг, будто от этого зависит его жизнь. Одно неверное движение, и ты записан в извращенцы уже не карандашом, а красной ручкой, подумал он. А затем привет школьный психолог, и учет в больнице.
Рука учительницы плавно перетекла на затылок и ниже, а вторая ласково схватила подбородок. Щеки учительницы пылали. Вова посмотрел в ее глаза. Голубые, прекрасные глаза. Они словно загипнотизировали Вову, заставив забить обо все.
Она потянула Вову на себя, и поцеловала в губы. Ее язык мягко проник к нему в рот, и начал там хозяйничать. Учительница сладко постанывала.
Чуть обезумев от страха и удовольствия Вова позволил себе прикоснуться к талии учительницы. Такой узкой, словно ствол молодого дерева.
Так они и замерли целуя друг друга. Но внезапно раздался вой. То был вой безнадежно больной, и уставшей собаки. Вова старался изо всех сил не обращать внимания, но вой становился все громче и громче...
***
Вова проснулся на жестком диване в неприличной позе. Он обнимал одеяло, и жадно целовал его. Одеяло намокло от слюны.
Открыв глаза он с отвращением и разочарованием ребенка, которому дали яблоко вместо конфетки, столкнул одеяло на пол. Его сразу пробрал холод, и желание укутаться в одеяло. Но это были мелочи по сравнению с бесконечной скукой и тоской в его сердце.
Зачем меня вернули в этот обитель мрака, и разочарования, подумал Вова.
В комнате было темно, словно в замке граф дракулы, и лишь телефон вяло освещал пространство. Он жужжал, и издавал пристраную мелодию, напоминающую северный вой псины. Но вой внезапно оборвался.
Комната погрузилась в тишину. Где-то на улице сменяли дети, и ревели машины.
- Ну ебаный сука рот! - выругался Вова.
Впрочем не так грязно, как хотел бы. Никакими ругательствами, и словами нельзя было выразить ту непомерную горечь, что испытал Вова от пробуждения.
Он уставился на полку с книгами. Она висела прямо над диваном, и раздражала Вову. Он часто думал, что в один день болты не выдержат, и его прикончит гора книг. Достойная смерть, для недостойного человека, подумал он.
Полка висела на этом месте с первого дня, как Вова переехал сюда. Она была забита фэнтези и фантастикой всех направлений и поджанров. Но вишенкой на полке была книга о анатомии затерявшаяся между Токлином и Ролуинг. Это была единственная книга, которую Вова не прочитал. Нет он открывал ее и пытался прочесть, но не смог пересилить себя, поэтому отложил ее на черный день. День, когда ему станет настолько скучно, что он решит изучить анатомию. И кажется этот день наступит скоро, подумал Вова.
Он вообще любил читать куда больше, чем смотреть видео, или слушать аудиокниги, и глубоко в душе всегда верил, что если бы появилось у него такое желание, то он бы легко стал отличником, или закончил школу с золотой медалью. Но разве в школу ходят для того, чтобы учиться, успокаивал он себя, когда задумывался об этом.
Если бы за чтение книг давали деньги, то я бы нанял рабочих, чтобы они перевесили эту полку, подумал Вова.
Всепроникающую тишину прервал холодильник выразив свое недовольство пустотой внутри простым бр. Вова вздрогнул от неожиданного звука. Впрочем сразу понял, что это старый, добрый, белый друг.
В унисон холодильнику заурчал пустой желудок Вовы, напоминая о своем существовании. Живот завыл, и заболел требуя своего. Долго уговаривать не пришлось.
Вова поднялся с дивана, и поплелся к холодильнику. Дорога была недолгой. Всего пару шагов по комнате, и привет дружище.
Из холодильника хлынул холод, в общем это все, что и было в холодильнике. Холод, лед, и старая реликвия квартиры - засохшая картошка. Она была в нем еще до приезда Вовы, и останется после его смерти, так он решил, впервые увидев картошку. Не сказать, что картошка этому обрадовалась, но грустить не стала, если конечно у нее есть чувства.
- О великий картофель! Наполни меня своей мудростью, и дай сил на день сегодняшний, - сказал Вова.
В этот момент тишина снова нарушилась. Коварный телефона, тот самый, что вытащил Вову из сладкой дремы, снова завыл.
Зачем я поставил эту отвратную мелодию на звонок, подумал Вова. Гы-гы потому, что я одинокий волк.