Желудок, от недозревшей браги, начал жить своей жизнью, а поднесенная Грамыкой кружка с тем же напитком, в качестве похмелья, сделала свое дело, и содержимое желудка фонтанном вырвалось наружу.
Прокашлявшись, Димка посмотрел, заполненными слезами глазами, на поднесенную кружку, и новый рвотный порыв опорожнил желудок. На дне кружки плавал разлохмаченный обрывок какой-то грязной тряпки.
По бегающим из стороны в сторону перепуганным глазкам, стало сразу понятно, что дело тут не чисто. Так как маленькие проказницы ни в чем признаваться не хотели, то к ним были применены гестаповские пытки, в виде стояния на коленках по углам комнаты, которые быстро привели к даче правдивых показаний.
Из протокола допроса выяснилось. Две восходящие звезды инквизиции, поймали в чулане, где стояла бадья с брагой, пару черных прислужниц, в облике мышей. Далее, дабы заставить принять их свой истинный облик, инквизиторши бросили живность в спиртосодержащую жидкость, которая в свою очередь должна была способствовать скорейшему их обратному превращению.
Но спиртосодержащее зелье оказалось не достаточной концентрации и две черные прислужницы, не смирившись со своей участью, выпрыгнули из бадьи. За ними тотчас была организована погоня, в результате которой и была опрокинута бадья с брагой. Далее чтобы не обрушить на свои головы гнев взрослых, за причиненный убыток, брага была собрана с плотно устеленного дощатого пола, подвернувшийся половой тряпкой, и вся, до капли, отжатая обратно в бадью, Так что убытка они не нанесли никакого. Зато они признают, что, по их беспечности, по селу теперь гуляют две чёрные прислужницы, и готовы понести за это справедливое наказание. Смягчающим обстоятельством является то, что у одной из прислужниц был выдран хвост, и её теперь легко можно опознать, и в качестве доказательства взору взрослых был представлен мышиный хвост, с кусочками шерсти от основания.
Когда страсти, связанные с деятельностью инквизиции, немного поутихли, выяснилось другое, немного неприятное обстоятельство. Пока все спали, прошёл холодный дождь, после которого стал дуть такой же холодный ветер. Все стали мёрзнуть. Что бы загладить свою вину перед взрослыми, непонятно в чём заключавшуюся, девчонки вызвались сами натаскать дров и растопить печку. Никто возражать не стал. Однако после двухчасового упорного труда, инквизиторши признали своё поражение. Сырые дрова, ни как не хотели разгораться.
Исправить ситуацию вызвался Грамыка. Он зашёл в дом, подошёл к печке, приподнял верхний кружок, дабы оценить ситуацию…. Прогремел мощный взрыв. Печка разлетелась на куски. Взрывной волной выбило окна и двери, снесло крышу. Неформал, пролетев метров десять спиной вперёд, плотно приложился об ворота. Анка, взлетев метра на четыре вверх, описала красивую дугу и воткнулась головой в сено, сверкнув, при этом, своими достопримечательностями. Инквизиторши, упав на пятую точку, синхронно проехали метров пять по траве, дружно хлопая глазами. Грамыка стоял посреди комнаты. Сам он не пострадал, пострадал его волосяной покров. Сгорели волосы, борода, брови и даже ресницы. Цирюльник ему уже точно, долгое время не понадобиться.
Минут через десять, люди начали понемногу отходить от шока. Димка отлип от ворот, Анка вылезла из сена, приняв опять вертикальное положение, у подружек появился осмысленный взгляд, но они по-прежнему продолжали сидеть куклами, хлопая глазами и боясь сделать лишнее движение. Грамыка, после данного происшествия, похоже, ушёл в себя, и возвращаться оттуда не хотел ни как.
Вытащить его из дома, неформалу с Анкой, стоило большого труда. Тут же нашлась и причина взрыва. В ведре, возле печки, горела самая настоящая соляра. С её помощью, в данный момент дружно моргающие две куклы, пытались разжечь сырые дрова. Однако не знание основ химии, привело к воспламенению паров, и столь разрушительному взрыву.
— Твою ж дивизию, — скрипя зубами проматерился Димка. — Чёртовы бабы, одна звездой сверкает при первом удобном случае. Другая… — тут он запнулся, глядя сквозь выбитый проем окна на облысевшую голову Грамыки. — А другая маньячка, пироманка, — это он уже просто подумал, очень сильно опасаясь за свою шевелюру. — Кстати, штаны надо бы Анке купить, а то неудобно как-то, позорит всех.
— О сегодняшнем походе, в соседнюю деревню, не могло быть и речи. После знакомства спины с воротами, у неформала болело всё тело. Грамыка не подавал признаков разумной жизни, да и бросать баб в разрушенном доме с блаженным мужиком у него совесть не позволяла. Строго-настрого, наказав малолетним пироманкам присматривать за пострадавшим, и не делать без разрешения больше вообще НЕ-ЧА-ГО, неформал с Анкой отправились к старосте, благо реальную стоимость своей медовухи он уже знал.
Поход в управу, можно так сказать, получился почти удачный. За сто грамм медового вина, был куплен не плохой пятикомнатный домик, плюс сверху десять золотых, и даже Анке штаны выделили, а вот еды ни продать, ни дать не согласились. Мол, на второй день, ни волхву, не его свите, ничего не положено.
— Ну и шут с ними, придумаем что нибудь, — решил Дмитрий.
Развалины встретили их подозрительной тишиной. Первая рискнула заглянуть Анка, и…, не громко ойкнув, закатила глаза и свалилась за крылечко, высоко задрав вверх ноги.
— Вот и штаны пригодились, — подумал Дмитрий, осторожно заглядывая сам. — Твою ж див… запнулся он на полуслове, нервно глотая из фляжки столь драгоценное медовое вино.
Малолетние дарованья, постарались с максимальной точностью выполнить наказ взрослых по заботе о пострадавшем. Грамыка сидел в углу разрушенного дома, обложенный куклами различных зверюшек, девчонки от чистого сердца отдали ему самые лучшие. А ещё, чтобы угодить привередливому волхву, они, используя сажу, измазали лицо и руки беззащитного Грамыки, пытаясь повторить копию татуировок, которые были на неформале. К тому же, татуировки были намазаны и на макушки черепа, ну не пропадать же зря, столь, внезапно освободившейся, большой площади лысины. И теперь, две труженицы, в процессе работы извазюканные с головы до ног в сажу, скромно стояли рядом с таким же чумазым подопечным, потупя взор, и ждали хотя бы маленькой похвалы от тёмного волхва.
Прежде чем вести в новое жилище, эту троицу надо было, как то отмыть. Приблизительно в километре виднелась речка, далековато конечно, но всё же лучше, чем корыто, и неформал, со своей свитой, направился к ней.
— Водные процедуры переросли в приятный пикничок. Девчонки натаскали веток, волхв, теперь уже собственноручно и аккуратно, разжёг костёр. Небольшая речка, была полна рыбы, видать сказывалось отсутствие человека, и подначенная неформалом компания, с дружным смехом жарила их на костре. Вопрос с пропитанием вроде бы был решён. Разомлевший подле костра неформал, глядя на отсутствующий взгляд Грамыки, плеснул в кружку грамм пятьдесят медового вина.
— На, глотни дружище, — сказал он, протягивая потерявшему рассудок, мужику напиток.
Природные инстинкты в разуме не нуждались. Рука Грамыки, отточенным годами движением, ухватила кружку и залила её содержимое своему хозяину в рот. В следующие минуты, взгляд мужика постепенно стал осмысленным. И вот, уже Грамыка. с удивлением ощупывает свою разутую голову, с вопросом, что случилось?
— Ээээ… Беседы с умершимиродственниками не всегда безобидны, — действуя на опережение, сказал неформал.
— Я с дедушкой разговаривал, — сказал, выдохнув Грамыка. — Да так долго, совсем достал старый.
— Знал бы ты, что сам чуть к нему не отправился, — подумал неформал, отмечая при этом ещё одно удивительное свойство медового вина. Оказывается, оно может не только переносить тело, но и возвращать разум. — Интересно, какими ещё возможностями оно обладает?
Он ещё раз взглянул на мужика, и тихонько охнул. Сверху, теперь на лысой голове Грамыки, красовался ровный чёрный круг сажи, который они забыли отмыть. Монах, да и только.
«Ночь», в новом доме прошла превосходно. Неформал наконец-то выспался. Никто не орал, не прыгал, не изображал из себя инквизиторов, даже в куклы не играл.