Мелькал Серега туда-сюда, докладывал, «танкисты получили строгий выговор, кабель обозначен, саперы готовы к выдвижению, обещают и заверяют…». Понятно, что в штабе тоже все «на нервах» – наступление не такое уж частое событие. Побывал на комсомольском собрании – опять же, слова верные, но что уж тут разговаривать: почти весь народ уже в деле, а тут сидишь в тепле, в сон невыносимо клонит.
Ночью началась метель, плотная, застилающая. Хорошо это или плохо, понять пока было сложно.
— Готов? – майор оценивает автомат за плечом товарища Васюка, подсумок на ремне, телогрейку, сменившую шинель. – Раз готов, дуй с авангардом. Проконтролируй, чтоб они там не опережали в докладах реальность событий. Ну, ты знаешь.
Все Серега знал, но на крутом глинистом берегу с бойцами чуть не покалечились, пока с лодкой вниз съезжали. Скользкотища жуткая, да еще эта метель, в пяти шагах ничего не видно.
— Прытче, гвардия! Согреваемся!
Толкают черную густую воду весла и подручные доски, тянется лодка, как по киселю ледяному. Но бодр и сосредоточен старший лейтенант Васюк – в баню сходил заранее, белье сменил, чего бояться опытному фронтовому человеку? От судьбы все равно никуда не отгребешь, не спрячешься.
Перебралась усиленная разведка благополучно. Серьезная стрельба началась, когда уже прошли километра три, сходу взяли деревушку Ильино.
Вернулся Серега к реке, сопровождал пленных – фрицы из «3-го отдельного егерского батальона» – с этим предварительные разведданные не напутали. Уже вовсю шла переправа авангардного полка, доколачивали мост распаренные, в одних гимнастерках, саперы.
— Тут оставайся, Васюк – распорядился начштаба. — Если что, сразу… Ну, ты знаешь.
Нормально дело шло: двинулись от реки, взяли больше десятка деревушек. И уперлись – впереди была основная линия обороны егерей, продуманная, вкопанная и укрепленная, с серьезными узлами в деревнях. Била наша артиллерия, но не очень точно – не вскрыли все огневые точки.
Угас куцый сумрачный день. Штаб перебазировался в деревню, работали напряженно, подтягивался танковый полк. Серега поддерживал с танкистами связь, передавал-уточнял рубежи для атаки. Бронетехника была готова, но, по мнению товарища Васюка, выглядела тощевато: десяток Т-34 и пятерка легких Т-70 – ну и что это за полк? Впрочем, всё равно серьезная сила.
На следующий день ударили, прогрызли оборону, дальше еще… Сопротивление было сильным, с правого фланга фрицы почти сразу начали контратаковать, был введен в бой резерв – уже воевали учебный и отдельный пулеметный батальон у Мамеикино, смогли прикрыть дивизию с севера.
…— Связь потеряна. Взяли они высоту или топчутся? Васюк, проверь, подтверди.
Метнулся Серый от штаба к Поломам. Выбыл там комбат, впереди высота с немецким опорным пунктом, фрицы плотно минометами накрывают, наша артиллерия отстала. В овраге готовились к атаке наши, распоряжался принявший командование ротный. Ждать не будут, понимают, что если переведет дыханье немец, будет сложнее.
Отыскал старший лейтенант Васюк коновода с лошадьми, спрятавшихся в прозрачных кустах у небольшого тесного кладбища:
— Хорош мерзнуть и мин дожидаться. Обратно давай.
Почти ощупью, в вечерней непроглядности, рысили обратно. Теперь бы угадать, куда штаб передвинулся…
— Ну, Васюк, что там? Встали? Комполка докладывает – готовят атаку.
— Так и есть, товарищ полковник. Уже разобрались, сосредоточились, в полночь атакуют.
Поднимаются ночью в атаку роты, ползут, бегут с «ура», падают, снова бегут по вязкой заснеженной земле. Взят опорный, утром уже гвардия контратаки немцев отбивает.
Идет дело, но тяжело идет. Контратакуют фрицы, уже и на левом фланге жмут, переброшен из-под Невеля свежий пехотный полк немцев, сосредотачивает огонь артиллерия противника…
— Васюк! Где Васюк?! Ага, ты здесь. Живо проверь и оцени, что у нас по направлению к Клевникам. Смотри карту…
Карта и так помнилась как родная. Но что толку, текущая ситуация на ней отображаться не особо успевает, уж очень текучая, даже по подмерзающей грязи текучая.
…— Олаев, ты хоть пожрать успел?