Подшучивая, Серега смотрел на крышку стола и кляксы. Мирный стол. А Анитка сейчас еще в школе, середина дня. Ой, курад нас напутал, что ж мы о школьницах вспоминаем, а?!
Прорылись под фундаментом, не очень-то глубоким, с оценкой типа строения тоже не ошиблись.
— Почти готово, товарищ командир. Уже сыпется чуток земля, белый свет виден.
— Вот сейчас особенно нежно ройте. Нам колодец не нужен. Аккуратненько, без наглости…
В лазе напряженно пыхтели, расширяли ход саперкой. А старший лейтенант усиленно слушал – засекут, или нет? По идее, выкопаться должны под почти глухой стеной, амбразуры немцев гораздо выше, чтоб поверх Дома-с-покойником вести обстрел. Не должны у себя под носом заметить. Но это не факт…
— Готово! Даже Парн пролезет.
— Вылезайте, командование лично проверять будет.
Если смотреть прямо отсюда, то промежуток между строениями выглядит гораздо больше – шагов десять, слева остатки забора на улицу. Наверху в брандмауэре амбразуры – сдвинуты к углам дома, пробиты довольно аккуратно, верны себе немцы. Но граната оттуда пока не летит, видят или нет, зависит от толщины стены дома-опорника, а он, сука, солидный. Слегка вздрагивает от клевков 45-миллиметровых снарядов, даже пыль не особо вздымается.
— Народ, переведите дух, оправьтесь. Дальше будет некогда.
Серега вернулся во двор. Ампулометчики ждали наготове, в обстоятельности младшего сержанта, командира расчета, сомнений не имелось: четверо детей у Семеныча, тут очевиден серьезный подход к жизни.
— Семеныч, услышите гранаты, считаете до тридцати, открываете пальбу. Чуть правее берите, раскидываете. Во, – забор за дальним колесом телеги, таков местный ориентир.
Старший лейтенант сменил сигнал на заборе проулка с другой стороны – вместо белой флаг-тряпочки вывесил черную. Должны заметить, если наблюдают и не спят. Впрочем, заснуть, паля из пушек, довольно сложно. Хорошо хоть снарядов им выделили вдоволь.
Обстрел Пашкины орудия прекратили, вроде бы, с некоторым опозданием, но то было не так принципиально. Дожидаясь, Серега проверял гранаты, слегка разгибал усики чеки. Стихли сорокапятки…
— Ну что, гвардия, как говорится, вперед, за Родину, – негромко сказал старший лейтенант Васюк и соскользнул в лаз. За спиной лезли молча. Трусят. А кто же не трусит-то?
Протиснулся командир штурмовой группы на белый свет, расширяя лаз собственными ватными плечами. Так, тихо пока. Не разгибаясь, проскочил к забору – этот забор хорош: доски плотные, прямо на загляденье, маму его. В щели ничего не разглядишь. Не отстающий сапер вставил лезвие топора, для пробы нажал, замер.
— Пазовые.
— Вот суки, – обозвал Серега добротные пиломатериалы и неизвестных плотников-заборостроителей.
Переглянулись.
Забор придется рушить. Возможность есть – толовых шашек целый вещмешок. Но на звук начнут бить ампулами, очень легко под собственный огонь попасть. А решение принимать нужно быстро. Кого с собой брать? Кононова – он из нарвских-вороватых, это сейчас кстати.
— Шашки готовь. После шума сразу подрывай. Врываетесь и сразу в дом.
— Так ведь…
— Отставить разговорчики. Кононов – со мной. Парн – жопу подставил.
Почти силой согнул нерешительного эстонца, оперся о горб вещмешка, далее цепляемся за гребень забора. Ну, товарищ гвардии старший лейтенант, теперь придется рискнуть, понадеяться на удачу. Как не убирай эту ветреную слагаемую успеха, вот она – непременная, капризная.
Серега подтянулся, рывком бросил тело на забор, не глядя, сразу свалился вниз. Упал тише кошки – черт его знает, как получилось, автомат уже на груди… Никто не строчит, не орет; тянутся через двор ходы сообщения, на той стороне какой-то блиндаж типа «хозпогреб», молчат лежащие у стены, накрытые пятнистой плащ-палаткой, немецкие тела… Примерно как и думалось про двор, тут угадали. Подготовились. Но сейчас нет никого, улыбается нам красотка-удача.
Почти на спину свалился Кононов – схватился за щеку, ушибленную собственным автоматом. Серега одобрительно махнул рукой, фигня та щека, девчонки меченых любят, главное, не отстал.
Махнул рукой товарищ Васюк и замер. И боец тоже замер. Отчетливо доносились негромкие голоса – по-немецки переговаривались.
Ход сообщения уходил в пробитый цоколь дома – буквально в двух шагах от бойцов. Оттуда и слышалось фрицевское бухтение…
Опять не то и не так, и курад только дивится кривости ситуации. Граната наготове, швырнуть в цокольный подвал, глушануть немцев никакого труда не составит. Но на взрыв откроет огонь ампуломет, а основная часть штурмовой группы еще за забором. Накроет же…