Выехал через ворота грузовик, груженный тяжелыми однообразными ящиками. Серега постоял еще, охлаждая физиономию. Потрогал щеку. Поковылял в палату.
Встретили закономерным хохотом:
— Очаровательное создание. Вежливенькая, умненькая, с характером. Но, товарищ старший лейтенант, как же вы так? Школьница ведь, совершеннейшая школьница, – громыхал артиллерист.
— Да уж, Серый, вот ты даешь, – закатывал глаза и морщился от боли в обожженной, трудно подживающей щеке старлей-танкист.
Серега сел на койку, поставил костыли, выждал паузу в буйном веселье и молвил:
— Для ясности. Сестра моего лучшего друга. Она у нас как узел связи штаба фронта: все знает, всех связывает, следит, чтобы никто не терялся. Эвакуации, ранения, отъезды-приезды, все под контролем, можно быть спокойными.
Товарищи командиры переглянулись:
— Во как – личные отношения уровня штаба фронта! – покачал головой танкист. – Это достойно уважения.
— Надежный человечек, – спокойно пояснил Серега. – Мы познакомились 22 июня 41-го . Через день мы с ее братом воевали, через два дня у нее отец погиб. Их семью едва успели эвакуировать, город был практически окружен.
— Да, дела, – вздохнул один из лейтенантов, удобнее разворачивая загипсованную по плечо руку. – Выходит, не москвичка она? А такая уверенная, спокойная.
— Латышка. Из Лиепаи. Но так-то уже москвичка, чего ей вдруг неуверенность показывать, – вздохнул Серега.
— То-то акцент такой… изящный проскакивает. Хорошая девочка. У меня дочь чуть помладше, – пробормотал гаубичник.
— Не намекай, товарищ капитан. У нас с Аниткой все чувства, все личное и поэтичное, отложено далеко и надолго. Как минимум до конца войны. А до него еще дожить нужно. Там посмотрим.
— Так-то все верно. Но ты, Серый, не особо глупи-то. «Смотреть» он будет, понимаешь ли. Отличная девчонка, пусть растет, ты ей пиши, поддерживай, воспитывай. Явно же ждать будет. Не то, что некоторые.
— А то я не понимаю? – заворчал Серега. – Прекрасный человек, спору нет. Только что ее воспитывать? Она несмышленыш какой, что ли? Думаете, одни глаза? Двух сестер воспитывает, учится отлично, считай, все хозяйство на ней. А что касается фронтового примера, так у нее брат есть. Механик-виртуоз, спокоен как гранит, надежен как броня. Тонул на Балтике, выплыл, в морской пехоте был, под Ленинградом воевал. Его в части ого как ценят. Из госпиталя недавно. Между прочим, получил «колющее», в рукопашной. Нет, товарищи, спокойствию и рассудительности это я у них учился и учусь. Для «личного» сейчас вообще не время, и не ясно, как дальше выйдет, но уж дружить с Аниткой мы всю жизнь будем.
Помолчали.
— Теперь завидно стало, – признался один из лейтенантов. – Слушай, Сергей, а сколько тебе самому-то лет? Ты насколько ее старше?
Серега подумал, что всякий разговор непременно должен на какую-то ерунду съехать. Вот при чем тут вообще точный возраст, всякие даты и соотношения? Разве в них дело?
— Серый, ты давай колись. Ты человек войной и фронтом битый, тертый, опытный. Но действительно, сколько тебе лет? Выдавай тайну или зашлем разведку к твоей истории болезни, она же вовсе не в сейфе хранится, – намекнул артиллерист.
— Да чего скрывать? Разница у нас три года восемь месяцев, – неохотно сказал Серега.
Артиллерист, умеющий считать мгновенно, присвистнул:
— Да как же ты с 41-го воюешь, а, Серега?
— А чего мне было делать? Вот я – а вот немцы к нам выперлись. Годик накинул, получил винтовку. Как сейчас помню – дали мне отличную винтовку Росса и целых пять патронов…
Народ в палате говорил об оружии, а товарищ Васюк лежал, и мысли его разбегались, как пехотная колонна при команде «воздух!». Значит, маму освободили. Досрочно и совершенно неожиданно. Распределение на предприятие получила, не Москва, а Серпухов, но это ерунда, это же совсем рядом. Кратким проездом была в Москве, с Аниткой познакомилась. В смысле, они же и раньше по письмам друг друга знали, но… ой, тут сам курад сидит, глазами хлопает – вот так новости.
Но новости – важные и ошеломляющие – осмыслить не особо получалось. Чувствовал товарищ Васюк прощальный поцелуй, угодил он – спешный и быстрый в щеку, но и чуть-чуть угол губ зацепил. И зная Аниту Андресовну, можно быть уверенным – не совсем то случайно. Неужели всерьез влюбилась? Как вообще это понять? Полгода назад виделись – была девчонка, ну, чуть-чуть девушка. А сейчас наоборот. И хорошенькая, этого же никто не отрицает. В мамином пальто так и вообще почти взрослая. Ой-ой, товарищ Васюк, что-то у тебя голова кругом…