— Откуда мне знать? Зашел – позвал – нету – вышел.
— Так-так, – многозначительно протянул младший лейтенант. – Нету никого, значит?
— А у морячка акцент, – подсказал ефрейтор-патрульный, держащий винтовку наперевес. – Шпион. Весь же насквозь подозрительный. Вот точно шпион, я их чую. Помните, как того типчика на Гороховой поймали?
— Не спеши, Зайцев. Этот врет как-то неумело. А ну, гляньте, что у него в карманах.
Янис не сопротивлялся, ибо в карманах кроме неисправных часов и монтерского ножа у него ничего и не имелось, да и какой смысл протестовать – трое, с оружием, застрелят сгоряча.
— Вот часы и эта… финка! – доложил ефрейтор.
— Откуда финка? – не выдержал Янис. – Еще «шашкой» назовите. Это же нож для электрики.
— Спокойно, разберемся. Часы-то иностранного производства, дорогие. Не отсюда ли прихватил? – младший лейтенант распахнул дверь и крикнул: – Товарищи, есть кто на месте?
Изнутри, понятно, не ответили.
— Убил часовщика! Зарезал! – ахнул третий боец. – То-то рожа такая нервная, бледная.
— На свою харю посмотри! – обиделся Янис. – Мои это часы. Трофейные. Но после морской воды испортились и встали.
— Что, сам с немца снял? А ведь это мародерство, товарищ краснофлотец, – усмехнулся младший лейтенант, особо нажимая на «товарищ». – И где ж вы этак славно воевали?
— В Лиепае. Мы мотоциклистов немецких постреляли, вот и…
— В Лиепае, так-так… Опытный фронтовик, значит? Борец с мотоциклетками врага? – младший лейтенант не очень ловко, но быстро расстегнул кобуру «нагана» — А ну, лицом к стене, руки вверх! Зайцев, магазин живо проверь.
— Да что такое, товарищ младший лейтенант? – спросил Янис, чувствуя, как его хватают за шиворот и поворачивают к стене. – У меня ведь все документы, увольнительная – всё в порядке.
— Отличные документы. Просто образцовые, – язвительно подтвердил младший лейтенант. – Краснофлотская книжка выдана в сентябре, а ты, значит, уже в июне мотоциклистов вовсю бил? Очень было складно, да прокололись здесь твои фашистские хозяева!
— Да справка у вас в руках. В рабочем отряде я числился, потому и оформили призыв поздно.
— Фальшивками запасся, но неубедительно, нет… – начальник патруля всё же развернул замусоленную справку.
— Да он специально вас путает – вынес приговор ефрейтор, вернувшийся из магазина. – Опытный диверсант. Порядок такой в магазинчике, словно и не было ничего. Говори, куда тела спрятал, фашистская морда? Товарищ младший лейтенант, давайте его во двор отведем, да к стене поставим. По закону военного времени!
— Постой, Зайцев, тут спешить нельзя, – младший лейтенант пытался вникнуть в суть справок. – Что-то очень запутанно даже для фашистского хитроумия. Еще и фамилия у него не та, что официально, вот на последней странице заверено. Тут «Вира», там «Виру» – это что за перевертыш?
— Это, товарищ младший лейтенант, мне неизменно очень спешащие товарищи попадаются, вроде вашего ефрейтора. То фамилию переврут, то вообще к стенке ставят…
— Ты тут не выкручивайся! – прикрикнул начальник патруля. – Всё проверим, не выскользнешь. Ведем задержанного в комендатуру. Да не упирайте вы штыки в гада, он еще все рассказать должен.
Вели задержанного со снятым ремнем и руками за спиной прямо по Невскому проспекту, и такого стыда повидавший виды краснофлотец Выру еще не испытывал. Прям хуже штыков были взгляды прохожих. А еще в комендатуре прижмут, там тоже очень запросто разбираться не станут.
Но жизнь в военное время – она вообще непредсказуемая. Не успели завести внутрь просторного вестибюля, как майор, идущий навстречу от окошечка дежурного по комендатуре, вгляделся и гаркнул:
— Ян? Механик? С "Кара-Богаза"? Что натворил-то?
— Э? – товарищ Выру порядком оторопел от внезапной собственной узнаваемости.
— Не узнаешь? – громогласный майор захохотал. – Это верно, тогда я без галифе и ремней был.
По голосу Янис и узнал – точно, тогда майор не особо майором выглядел: босой, в майке и в матросских рабочих брюках. Но командовал на палубе по упреждению ведения винтовочного огня весьма зычно.
Хорошо, когда есть знакомые майоры, с которыми трижды на одном судне пожары тушили. Разобрались с дежурным по комендатуре мигом, потом еще майор до Поцелуева моста на своей «эмке» подбросил. По пути вспомнили страшные часы на погибающем транспорте, майор качал головой:
— Вот молодец товарищ Михнев, взял дело в свои руки. Что значит опытный морской капитан, пусть и в отставке! А ведь очень просто мы могли себя погубить. Паника – страшная вещь. Ну, потом-то мы и сами не сплоховали. Период времени ныне сложный, но справимся. Слушай, а как ты документы там в порядке сохранил? У меня партбилет, удостоверение – в них всё расплылось, а частично намертво склеилось. В штабе сушили, проглаживали, да все равно…