…67-я стрелковая была введена в бой 26 сентября. Она атаковала вдоль железной дороги Волховстрой – станция Мга, действия дивизии поддерживала 122-я танковая бригада. 28-сентября удалось выбить немцев из Мги.
…Дымились пакгаузы у станции, само здание – длинное и само похожее на склад – оказалось почти нетронутым – только стекла выбиты. Вот сортир пристанционный снесло начисто, экая воронка прямо в жидкий ад. Осташев прошелся по платформе. Черт с ней, с архитектурой. Исправность путей проверить – и вперед.
Эшелоны уже ждали. Из Ленинграда – эвакуируемые люди и продукция, в город – снаряжение, материалы, ну и продовольствие…
Наши бойцы у подбитых немецких танков. То самое поле под Хандрово. (Фото замечательного военкора Александра Васильевича Устинова.)
***
Выписали товарища Васюка как-то враз, мгновенно, даже опомниться не успел, как ехал в санитарном автобусе на вокзал. Всё было организованно: госпитальный транспорт вывозил откомандированных и комиссованных, немедля грузился прямо с вагонов – железнодорожные службы торопили вовсю. В вещмешке у Сереги лежала пара нового зимнего белья – предпочтительнее было бы получить новую гимнастерку и шаровары, но с этим не сложилось, форму выдали «полутретьего срока носки», выстиранное, но с разводами. Имелся скудный паек из расчета на пять диетических дней, направление в Красноборское[18] пехотное училище и запечатанный пакет в строевую часть. Ближайшее будущее товарища Васюка не особо беспокоило – в дороге с голоду едва ли помрешь, фронтовой опыт учит справляться с мелочами. Вот училище… как там и что? Вдруг развернут? Все же только девять классов, да и не по всем предметам был, гм, хорошистом. Ну, может и правильно, если развернут – покидать обороняющийся город было как-то стыдновато, вернуться в строй без всякой там учебы – тоже достойный вариант.
Эшелон из гражданских разномастных вагонов грузился спешно – и тут торопили пассажиров. Организованные команды эвакуируемых и разрозненные «частники» штурмовали вагон хаотично и неупорядоченно. Серега, заняв удобное НП на верхней полке, взялся руководить размещением граждан и багажа. Сначала народ отругивался, потом посмеивался над шутками и особо ехидными предложениями по квартированию «начальника полувагона». Расселись по мере возможностей, едва детей распихали, тут и дал многозначительный гудок паровоз.
— Вот вы, молодой человек, горластый, как тот локомотив, – отдуваясь, сказал дядька в очках профессорского вида. – По сути верно, но нельзя же так оглушительно.
— Легкие разрабатываю, врачи велели. И без оглушительности нельзя – она дисциплинирует. Больше орать не буду, не беспокойтесь. А так-то имею опыт организаций эвакуации, как железнодорожным путем, так и морским, – скромно заверил товарищ Васюк.
— Оно и видно, опыт у тебя изрядный, мигом всех утряс, – проворчала худая женщина. – Но не рявкай так больше, детей перепугаешь.
— Да кто меня испугается? Меня только фашисты и боятся, а у нас тут все свои, – сказал Серега, подмигивая тесно приткнувшейся на нижней полке детворе. Девчонки смахивали на самых младших Аниткиных сестриц, только эти здешние – темненькие. А пацан на Яшу-катерника похож, только на совсем малого, карапузистого и хорошо подкормленного манной кашей.
Эх, товарищ будущий курсант. Есть у тебя опыт, знаешь, что может быть в дороге. Не, – потопление эшелона – это вряд ли, а вот бомбежки… Нужно будет с народом поговорить, неназойливо проинструктировать. Понятно, ленинградцы к обстрелам и бомбежкам попривыкли, но в пути это совсем иное дело, можно и подавить друг друга в паническом настроении…
Мелькала за треснувшим стеклом пожухшая и пожелтевшая листва, спешил длинный эшелон, стучали колеса. Выкатили уж за город, мимо дзотов и зениток, потянулись сгоревшие постройки, несло свежим дымом пожарищ, сквозь железнодорожный лязг доносилась артиллерийская канонада: вполсилы бьют, видимо, паузу наши и немцы взяли…
Пауза на юго-восточном направлении у Ленинграда будет недолгой. В ноябре немцы попытаются перерезать коридор у Мги, начнутся тяжелые бои… Чем они закончатся, в те дни никто не знал. На войне только так и бывает. Вот проезжаешь мимо позиций такой знакомой дивизии, и даже не догадываешься об этом – кругом военная тайна и никаких подсказок.
— Ты, малая, не терпи, а дай ему, буяну, сначала локотком слегонца, а потом прямого и честного щелбана по лбу. Слышь, неуемный, ты в курсе, что девчонок пихать не положено? – поинтересовался сверху зоркий товарищ Васюк. – Слушайте лучше, чего расскажу. В дороге пригодится, да и вообще всем нам надо бы по военному делу образовываться…