За площадью свернули, намереваясь срезать путь. Но идея была не очень удачной. Задворки, потом безлюдная тропинка повела мимо озера, с одной стороны ее подпирал забор, с другой тянулись камыши. Все, как рассказывала опытная Анитка, а потом подтвердила тетя Эльзе, но они-то пешком ходят, а на велосипеде здесь неудобно.
— Люди впереди, – предупредил Сергей. – Чо-то… не нравятся они мне. Подозрительные.
Янис остановился, дабы перевести дух и глянуть на подозрительных.
Вообще незнакомцы ему тоже не понравились. Стоят как-то странно. Что делать четверым мужчинам на глухой тропке? Никуда не идут, даже не курят. Пристроились на случайных велосипедистов любоваться?
— Слазь на минутку, – буркнул Янис, приседая к переднему колесу. Сергей опустился рядом, прошептал:
— Ты чего? Знаешь их? Если что, у меня удар с левой неплохой и свинчатка есть.
— В пионерлагере свинец выдают? Не дури. И лучше помалкивай, если остановят, – Янис открутил колпачок ниппеля и приспустил воздух из шины.
Ехать сразу стало труднее, Янис натужно засопел. Пассажир помалкивал. Интересно, он вправду на четверых взрослых мужиков со свинчаткой готов полезть? Не иначе, в Москве все парни с придурью.
Четверо непонятных были уже рядом, стало ясно, отчего они вовсе нехорошими кажутся – двое явно что-то за спинами прячут, и это «что-то» явно увесистое.
Бандиты молчали, стоя у края тропки. Янис размышлял в какую сторону с машины лучше спрыгивать, когда начнут.
— Это, товарищи, постойте, – неожиданно спокойно сказал по-латышски один из стоящих – гладко выбритый, в надвинутой на глаза шляпе. – Там дальше на велосипеде топко, грязь кругом. Куда едете?
— До дороги доковыляем, – тоже по-латышски ответил Янис. – Повозка ждет. Уезжаем.
— Эстонец, что ли? – удивился гладкий. – Здесь чего забыл?
— Из Куусалу. По договору. Проводку чинили.
— Хорошо коммунисты платят? – нехорошо ухмыльнулся усач в теплой, не по погоде охотничьей куртке.
— Коммунисты не знаю, а наши хозяева сэкономили. Получилось – за одну еду неделю потели, – мрачно объяснил Янис. – Говорят, «война, потом приезжайте, доделывайте». А что, господа-товарищи, правду про войну говорят?
— Увидишь, – заверил парень помоложе, кладя руку на руль велосипеда. – Машина чья?
— Моя, – вздохнул Янис. – Чинить нужно. Камеру думал купить, травит. Да теперь с каких доходов покупать?
Мужчины глянули на приспущенное колесо, разом поморщились, молодой убрал руку. С этакой брезгливостью убрал. Вот всегда кругом такие специалисты по технике, куред их побери.
— Ладно, езжайте, – разрешил гладкомордый.
Янис навалился на педали, покатили дальше. Лучше было не оглядываться. Хотя Сергея определенно тянет кукиш скрутить остающимся или еще что-то оскорбительное продемонстрировать. Лучше бы воздержался.
Насчет грязи гладкомордый не соврал, но было ее немного. Янис остановил велосипед, снял с креплений насос:
— Подкачаю. Приглядывай, как бы сюда не пошли.
Москвич кивнул, смотрел на тропку.
Спешно пшикал насос, подкачивая камеру. Взмокший от усилий Янис все равно чувствовал, что спину холодит. Неожиданное ощущение и крайне неприятное.
— Готово. Садись.
— Не, грязь так преодолеем, ногами, – сказал москвич. – А ловко ты. И с камерой, и вообще… Чего говорили-то? Я всего пару слов понял.
— Я сказал, что мы работать приезжали, на дороге повозка ждет. Подстраховался. Это, Сергей, так себе встреча была.
— Понял, не дурак. Не шпана ведь. У двоих за спиной что-то припрятано, у третьего шпалер карман оттопыривает. Бандиты? Или вообще диверсанты? Очень даже просто, могли на парашютах скинуть.
— Это вряд ли, местные они. Думаю, из бывших айзсаргов[3]. Но сейчас-то…
— Сейчас понятно. Живо встрепенулись, гады. Но как по мне, так изначально все эти ваши буржуйские выкормыши – сплошное бандитство.
Янис пожал плечами:
— Я, Сергей, в политике не силен. Но велосипед точно могли отобрать.
— А я что говорю?! Хорошо у нас ни часов, ни имущества, вон – брюки я и те запачкал-испоганил. И хватит меня «Сергеем» именовать. Что за официальность?
— А как надо?
— Ну, Серега, или просто Серый. Оно как-то привычнее.
Поехали дальше, выбрались на улицу, набрали скорость. Вот она, окраина, прямая дорога на Парконе-Ницу-Руцаву – уносился вдаль, поднимая пыль, торопливый грузовик.
— Здесь попутку отловлю. Спасибо что доставил, будешь в Москве… – начал пассажир.
— Помню: Хвостов переулок, один-один.