Серега полежал в мелком ручейке, натянул выстиранные, обветшавшие, но еще целые московско-спортивные трусы, развесил сушиться на нижних ветвях куста портянки и остальное имущество, проверил – с дороги точно не видно. Стеценко, шепотом матерясь и одним глазом поглядывая в зеркало, сбривал бороду.
— Про кадык не забудь, а то на лося похож, – сказал Серега.
— Отстань, Серый, а то вообще брошу скоблиться, оно и так идет вместе с кожей.
Ухмыляясь, Серега закинул на голое плечо винтовку, взял принадлежности, прошел выше по течению. Имелась мысль достойно почистить зубы. Зубную щетку старлея и зубной порошок товарищ Васюк упорно нес с собою, но заняться зубной гигиеной каждый день не получалось.
Прополоскав пасть и начав драить порошком не очень сытые, но не потерявшие хватки зубы, Серега поднял голову и остолбенел. Перед ним стояла девушка. Худенькая, рыжая, с корзиной в руке, и такая же оторопевшая. Ага, шла вдоль ручейка без тропинки, прямо на глупого бойца и натолкнулась. Нужно было не только за дорогой следить, расслабился, дурень.
Товарищ Васюк быстро сполоснул белый рот, приложил зубную щетку к сердцу и заверил:
— Пугать не хотел! Извиняюсь, не ждал. Простите за позорный вид и неприличие.
Девушка моргнула, покосилась на винтовку, и шепотом спросила:
— Советски? Русский?
— Отрицать бессмысленно. РККА. А вы – Красная Шапка?
Девушка снова моргнула и потрогала голову с голубой косынкой.
— Я не в прямом смысле, а насчет сказочной непредсказуемости, – пояснил товарищ Васюк.
Девчонка была совсем соплячкой, конопатой, мелкой и некрасивой. Но почему-то казалась похожей на Линду.
— Пройти я? Можна? – с опаской уточнила рыжая.
— Конечно. Счастливого пути. Только не говори о встрече никому. Пожалуйста.
Девчонка поспешно трижды кивнула и бочком двинулась прочь. Поправила косынку. Все ж симпатичная, пусть и некрасивая.
Товарищ Васюк машинально подтянул трусы. Вот так столкнешься с приличным человеком, а сам в сугубо этаком походном виде. Неудобно.
— Помяни мое слово, Серый, погубят тебя девицы, – сказал залегший за кустом недобритый Стеценко. – И меня заодно угробят. Ляпнет ведь малявка, как пить дать, проболтается.
— Возраст возрастом, но есть еще и мозги, – пробормотал Серега, наблюдая за уходящей девчонкой – той явно хотелось драпануть, такая внезапная встреча кого угодно напугает, но сдерживалась. Вот остановилась, обернулась, что-то положила на траву, пошла дальше.
Гостинец – простой бутерброд с маслом, бойцы съели с большим уважением. Провианта оставалось в обрез, да и домашнее, не кулацкое, всегда вкуснее.
Разумнее было, конечно, сразу уйти подальше, но уходить до темноты было некуда. Стеценко добрился, сидели, смотрели на дорогу, рассуждали о повадках и привычках женского и иного гражданского населения. Оружие было наготове, если что, можно было попытаться пробиться через болота. Хотя, конечно, камыша нет, стрельбище еще то.
Видимо, никому ничего не сказала безымянная Красная Шапочка, поскольку никто в рощу не приперся и облаву не устроил. Собственно, Серега так и знал – очень часто хорошего человека по глазам угадываешь. Пусть у здешних девушек глаза не такие как у Линды, но тоже неплохи. Эта рыжая на сестрицу Яниса похожа, ту, что со смешным именем Анитка.
***
Все ж приблизился фронт. Громыхало рядом, мельтешили вокруг немцы, пробираться приходилось втройне осторожнее. Как-то просидели почти сутки в сарае, забившись на балки под дырявой крышей. Немцы расположились во дворе, торчал часовой. Товарищ Васюк вспоминал недоученные уроки немецкого языка, мерзла задница, не прикрытая теплым пиджаком. На лугу стояла немецкая батарея, периодически палила куда-то вдаль, постреливали из пулемета где-то за деревней.
Перед рассветом удалось выбраться, перескочили дорогу, в зарослях под дождем переждали до вечера, спасались экономными глотками коньяка. Вечером Серега повел еще медленнее, для выбора безопасных направлений больше вслушивался, чем всматривался.
Ночью краем миновали поле, на котором чернели сожженные машины, а может танки, вокруг были какие-то брошенные позиции с кучками стреляных гильз. Доносился стрекот пулемета.
— Не пройдем, – вздыхал Стеценко, без руля и толкового пайка ставший заметным пессимистом.
В лесу стало полегче, на опушке взлетали ракеты, но от их отблесков тени становились только чернее. Под утро столкнулись с четверкой отбившихся от своих красноармейцев – от стрельбы в упор только вовремя сказанное матерное и спасло. Серега шутил и балагурил, накрывшись пиджаком, при свете спичек проверил красноармейские книжки – курад их разберет те важные детали, но для порядка нужно. Смешно, но бойцы не возражали – вроде как имеет право человек. И потом не возражали, когда выводил в обход деревушки по путаным, едва угадываемым тропинкам. Разламывая на четвертушки последние галеты, доели остатки кулацкого меда. «Сладко блуждаете, хлопцы», ну да, как иначе.