«Но это обстоятельство запутывает все дело, – сказал я. – Что будет с Ливи? И захочет ли великий Клеменс взять нас на борт своего судна в такой ситуации?»
«Что для вас важнее, – с оттенком нетерпения прервал он, – женщина или спасение мира?»
«Все зависит от моего отношения к этой женщине. Правда, с позиции великой и гуманной миссии по спасению мира это, конечно не аргумент. Увы! Я гуманист, но совсем не хочу терять Ливи».
«Отправляйтесь к нему, и будь что будет. Возможно, женщина предпочтет именно вас».
«В делах любви Сирано де Бержерак не подчиняется чужим приказам, – гордо заявил я. – Лишь сердце – мой вожатый!»
Он встал и со словами: «Мы еще увидимся», вышел из хижины. Я подполз к порогу (онемевшие ноги еще не держали меня) и распахнул дверь. Там не было никого. Полумрак, звезды в небесах – и ни единого следа моего странного гостя.
– На следующее утро я заявил Ливи, что мне надоели здешние места и я жажду полюбоваться этим новым славным миром. Хотя еще в земной жизни ей наскучили странствия, она не оставила меня; мы отправились в путь. Дальнейшее вам известно.
Джил охватило ощущение ирреальности происходящего. Она верила рассказу Сирано, одновременно ощущая себя героиней фильма ужасов… актрисой, которая не знает ни своей роли, ни текста. Она покачала головой.
– Нет, о дальнейшем я ничего не знаю. Что произошло между вами и Клеменсом? Он знал больше вас? Появились ли остальные избранники этика?
– Этик встречался с Клеменсом дважды. Сэм называл его Икс или Таинственный Незнакомец.
– Да, у него есть книга с таким названием, – вспомнила Джил. – Очень грустная и горькая история, исполненная пессимизма. А Незнакомец – это Люцифер.
– Он мне о ней говорил. Ну, а знал он не больше меня. Единственное, что еще сказал ему Незнакомец, касалось метеорита, который он сбросил с небес на землю будущего Пароландо. – Сирано задумчиво уставился в иллюминатор, за которым неслись клочья белесого тумана. – Но Сэм нарушил слово. Он рассказал все Джо Миллеру и Лотару фон Рихтгофену… Эти двое очень близки к нему… Они не сумели бы понять ни его поведения, ни поступков.
– Со временем в Пароландо появились и другие избранники – рыжий гигант по имени Джонстон и… Файбрас.
Джил смяла сигарету:
– Файбрас! Но он…
– Совершенно верно, – кивнул Сирано. – Оказалось, что он один из агентов, о которых предупреждал этик.
К сожалению, больше встреч с Незнакомцем у нас не было, и многого я так и не выяснил. Мне кажется, наш Икс был бы весьма удивлен, узнав, что Файбрас представился Сэму как один из двенадцати избранных. Увы! Скорее всего, он был шпионом. Но кто же такие Торн и Обренова?
– Джонстон и Файбрас добавили что-нибудь к рассказу Сэма?
– Об этике? Нет. К Джонстону он явился лишь однажды, а Файбрас вообще не любил говорить на эту тему. Может быть, он действительно принадлежал к двенадцати избранникам? Этик мог не распознать агента… Файбрас хорошо играл свою роль. Но лишнего он не болтал, – Сирано сделал паузу, потом с тоскливым вздохом произнес: – На самом деле меня тревожит лишь одно: почему наш Икс так и не появился…
Неожиданно Джил вся напряглась.
– А вдруг… вдруг Пискатор – тоже агент?
Сирано пожал плечами, недоуменно приподняв брови:
– Пока он не вернется, мы можем только гадать.
– Игра, контригра, игра против контригры… – медленно произнесла Джил. – И семь покровов Майи – барьер иллюзий, разделяющий Их и нас…
– Что? А, вы говорите об индуистском учении иллюзорности…
Сирано снова бросил взгляд в иллюминатор и после паузы сказал:
– Знаете, я не думаю, что Пискатор – их агент. Он делился со мной своими подозрениями… он считал, что на нас надвигается нечто таинственное и темное…
В дверь постучали.
– Капитан? Это Грисон, старший третьей поисковой группы. Мы осмотрели все помещения, кроме штурманской рубки. Нам подождать?
– Входите, – велела Джил и, повернувшись к Сирано, добавила: – Мы еще поговорим с вами. Слишком много загадок свалилось нам на голову.
– Сомневаюсь, что у меня есть разгадки к ним.
62
Прошло трое суток.
Они похоронили погибших в море. Их тела, завернутые, словно египетские мумии, в белые полотнища, скользнули одно за другим вниз через отверстия в стене. Джил стояла в густом тумане, наблюдая, как исчезают белые коконы, и тщетно пытаясь уловить всплеск. Страх смерти терзал ее душу.
Смерть опять стала неотвратимой реальностью, неотъемлемой частью бытия. Надежда на вечную жизнь покинула мир. Здесь, в этом мрачном и таинственном месте, смерть витала незримой тенью и ужасала не меньше холода, сырых ветров и вздымающихся темных туч. Джил отошла на несколько шагов в сторону, и туман сразу поглотил фигуры и голоса ее спутников. Она даже не слышала звука собственных шагов.