– До того вечера – как, впрочем, и потом – я не испытывал тяги к наркотикам. Но в тот раз мир представился мне раствором, насыщенным мельчайшими кристалликами. Вновь произошел какой-то сдвиг в сознании. Кристаллики зашевелились, заметались и начали мало-помалу выстраиваться в определенном порядке, будто ангелы на параде. Но этот порядок был бессмысленным… вернее, не столь разумным, как в первый раз. Я не ощущал в нем своего места – места, казавшегося справедливым и естественным.
– Ну, а третий случай? – заинтересованно спросил Нур.
– Тогда мне уже исполнилось пятьдесят семь. Я был единственным пассажиром воздушного шара, парящем над кукурузными полями Иллинойса. Солнце садилось, яркий свет дня понемногу тускнел. Мы парили в недвижном воздухе словно на ковре-самолете. Знаете, если в открытой гондоле зажечь свечу, даже при сильном ветре она не погаснет и будет гореть так же ровно, как в наглухо изолированном подземелье…
– Внезапно мне начало казаться, что солнце вновь встает над горизонтом. Все вокруг зажглось ярким слепящим светом – и он исходил от меня! Я превратился в пламя, и мир воспринимал мой свет и тепло. Спустя секунду – может быть, позже, – свет исчез… он не побледнел, не обесцветился, а просто исчез… Но прежнее ощущение вернулось ко мне… то, самое первое… Мне казалось, что мир, разумен и упорядочен, и все, что происходит со мной и любым другим человеком – естественно и закономерно.
– Пилот ничего не заметил. Очевидно, внешне транс никак не проявился… Тот случай был последним, Нур.
– Эти мистические откровения, по-видимому, не имели большого влияния на вашу жизнь? – спросил араб.
– Вы имеете в виду – стал ли я лучше? Нет… Пожалуй, нет.
Нур задумчиво потер лоб.
– Эти эпизоды напоминают мне то, что мы называем «таджали», откровение… Однако они отличаются от истинного таджали, ибо проявились случайно, а не в результате осознанного стремления к самосовершенствованию. Да, у вас были ложные откровения.
– Значит, я не могу испытать настоящего?
– Конечно, можете – и в самых различных формах.
На миг воцарилось молчание. Закутанный в покрывала Фарингтон что-то пробормотал во сне.
Неожиданно Фригейт спросил:
– Нур, меня давно мучает вопрос… не возьмете ли вы меня в ученики?
– Почему же вы не задали его раньше?
– Я боялся отказа.
Вновь молчание. Нур смотрел на альтиметр. Погас заворочался, открыл глаза и потянулся за сигаретой. Он чиркнул зажигалкой, и мелькнувший огонек отбросил странные блики на темную физиономию свази, исказив привычные черты, превратив его лицо в маску священного ястреба, высеченного из черного дерева резцом древнеегипетского скульптора.
– Так что же? – у Фригейта дрогнул голос.
– Однако вы всегда считали, что способны сами прийти к истине.
– И я никогда не доходил до конца… я был слишком пассивен, меня носило, как воздушный шар. Обычно я принимал жизнь такой, какой она была или представлялась мне. Лишь временами меня охватывала тяга приобщиться к какому-либо учению, доктрине или религии. Но она проходила – рано или поздно, – и я вновь искал желанную цель. Так, день за днем, я плыл по течению, проклиная свою лень.
– Вы пытались достигнуть отрешенности?
– Да… Хотя бы в интеллектуальном отношении… несмотря на обуревавшие меня страсти.
– Чтобы обрести полную отрешенность, нужно освободиться и от эмоций, и от интеллекта, что выглядит нелепо… – Нур помолчал, потом остро взглянул на Фригейта. – Если я возьму вас в ученики, вы окажетесь в моей власти. Готовы ли вы к этому? Например, если я попрошу вас выпрыгнуть из гондолы, вы подчинитесь?
– Нет, черт возьми!
– Но вы должны! Теперь представьте, что я заставляю вас совершить то, что в интеллектуальном и эмоциональном смысле равно такому прыжку… то, что покажется вам умственным или эмоциональным самоубийством…
– Пока вы не скажете, что именно, я не могу ответить.
– Ладно. Я никогда не отдам такой приказ, пока не пойму, что вы готовы его выполнить. Если это когда-нибудь произойдет.
Погас выглянул в дверь.
– Там какой-то свет! Он движется!
Фригейт и Нур подошли к нему. Разбуженные восклицанием свази, Фарингтон и Райдер, вскочив, прильнули к иллюминаторам.
Вдали, высоко в небе, вырисовывался продолговатый силуэт.
– Это дирижабль! – воскликнул Фригейт.
О чудо! Самая необычайная встреча, которая могла произойти в мире Реки!
– По-моему, я вижу носовые огни, – заявил Райдер.
– Он не из Новой Богемии, – уверенно сказал Фригейт.
– Значит, в долине есть еще одно место, где используют металл, – голос Нура был спокоен.
– Если только эта штука не создана Ими, – предположил Мартин. – Однако вряд ли Их аппарат оказался бы похожим на земную конструкцию.